Видишь утоптанный гвардией плац:
Казнь будет здесь на заре.
Юную ждут. Каплей чистой росы
Скатится в землю слеза.
Ведьминой люди боятся красы:
Вытри хмельные глаза –
Это судьба. Отказав Королю,
Жизни своей приговор
Та подписала… Но шепот «люблю»
Снится шуту с давних пор.
Крысы и мрак. Темнота грязных стен,
Запах соломы гнилой.
Грех надругательства. Горе и тлен.
Медленно, твердой рукой
Вскинут кинжал. Грузно падает страж.
Факела мечется блик.
Парень вихрастый в трико, как мираж…
Скрежет ключа. Бледный лик
Той, что любил. Вздохи сбивчивых фраз,
Синих очей юный свет:
«Что ты? Зачем?» «Мы живем только раз,
Мне без тебя счастья нет!
Плащ мой возьми. Убежим далеко,
Ждет за горой экипаж.
Нам только выйти, а дальше – легко»,
Но поднимается страж:
Пуля летит. Но не точен прицел,
Смерть – ненадежный игрок.
Девушка молча, без криков и сцен,
Падает, словно листок,
Парню к ногам. Обернулся: но как?
Выстрел раздался второй.
Пару убитую пестует мрак.
Души, безлунной порой,
Бросив дворец, устремляются ввысь.
Бледно-лиловый рассвет
Черным цветком провожает их жизнь…
Полных пятнадцати лет.
2018
Старый дом
Туман над озером седой скрывает камыши.
За темной, с ряскою, водой стоит один в глуши
Старинный дом. Упал забор, ступени крошит мох
Слепыми окнами во двор глядит. Еще не плох
Красивый каменный фасад, терраса и подъезд.
За домом есть фруктовый сад, растут цветы окрест…
Закатной солнечной порой видали рыбаки,
Что из поселка под горой, в том доме огоньки.
И звуки вальса над водой, и шепот тихих слез.
Фигурка. Шарфик голубой, и золото волос.
Дебаты мистики вели, прославив этот край.
Туристов толпы привлекли. Для живописи – рай:
И старый дом, и острова, источник под горой…
Попал из города сюда художник молодой.
Ходил и много рисовал, не верил в чудеса.
Смеялся: «Луч в стекло упал, и света полоса
В нем преломилась – вот ответ! Все это – ерунда.
Живу уж скоро тридцать лет. Не верю, господа!»
Но, очарован местом сим, этюд писал с холма.
Спустилось солнце. Перед ним окрасилась стена
В густой оранжевый. Гранит, как новый, невредим.
Нет трещин, щелей между плит. Ступени перед ним.
Калитки кованой запор открыт, как будто ждет,
Когда в поместье, за забор, случайный гость войдет.
Накидку бросил на траву, этюдник свой сложил.
Полился скрипки чистый звук, и старый дом ожил:
Сверкает люстра за стеклом, а тени кружат вальс.
Он очарован, словно сном… Вот створка подалась,
И на террасу у воды, укутав плечи в шаль,
Отливом ярко-голубым, девица вышла. Вдаль
Глядят печальные глаза, чуть губы шепчут. Всхлип,
Слеза катится по щеке. С тревогою прилип
Художник к камню. Онемел, дрожит его рука.
Да кто обидеть её смел? Спешит к ней: «Велика
Потеря Ваша? Я молю скорей меня простить!
Хотите, Вас развеселю? Ненадобно грустить!»
И темно-синие глаза под сенью черных стрел
Раскрылись шире: «Чудеса! Как ты войти сумел,
Отважный путник, в этот дом? Судьбы моей портрет
Окутан давним колдовством уже немало лет!
И лишь закатный солнца блик, скользящий по стеклу,
Мне дарит жизни тонкий миг из смерти, где живу…
Ах, всё пустое! Нежный вальс мне голову кружит!
Мой странник, – крикнула, смеясь, – Танцуй со мной!» Лежит
В его руке ее ладонь. Как нежен аромат
Ее духов! Волос огонь в закате. Синий взгляд,
И губ улыбка озорных, что льнут к его губам…
Но луч погас, и ветер стих. Проснулся. К холодам
Высокий месяц серебром залил холмы, леса
И дом у озера. С трудом поднялся. Три часа
За полночь как. Поет петух в деревне под горой.
Схватил свой холст, ругнулся вслух, отправился домой.
Как одержимый, рисовал десятый день портрет.
Ходил на озеро, искал тот миг и солнца свет,
Который в окнах золотых зажег огонь любви…
Но солнце в тучах. Ветер стих. Как время не ловил,
Всё мрачен дом. Не слышен звук. Художник вспоминал
Ее ботинок частый стук и личика овал…
Но время шло. И холода засыпали снежком
Холмов и елей кавардак, а также старый дом.
Художник к озеру ходил, но чуда нет, как нет.
«К беде, дружок, не подводи, бери скорей билет,
Беги отсель, пока живой» – Рыбак ему сказал.
Отдал он деньги за постой, уехал на вокзал.
Пустой перрон и ветер выл, но в дверь из-за угла,
Под шалью цвета синевы, вдруг женщина вошла.
Дымит трубою паровоз… Он, задыхаясь, к ней:
– Знакомы ль мы? – И тайной грез зовет его очей
Прекрасный свет и губ изгиб… Но изумленный взгляд: