Филипп растянул бинт, и Драммонд наклонился над ним. Нож легко вошел в прорезиненную ткань, и она расползлась, как промокашка.
— Никогда не думал, что этот нож такой острый, — задумчиво сказал Ян.
— Он должен быть еще острее, чтобы ткань не оказывала никакого сопротивления. Конечно, это преступление, что я сейчас им режу бинт. Теперь он ни на что не годен. Ну, теперь стяните бинт. Вот так. И наматывайте, ровно наматывайте справа налево.
Когда повязка была готова, Лючия встала.
— Мне уже лучше, — сказала она. — Думаю, завтра все пройдет.
Сопровождаемая заверениями, что все счастливы ей помочь, она покинула корт. Мы двинулись к дому. Впереди Лючия и Сара, держащая ее за руку, за ними с ракетками Филипп, замыкали шествие мы с Яном, который нес чемоданчик.
— Попробую сесть за машинку, — сказал я. — Хорошая у нас с тобой была прогулка. Жаль, Ян, что мы так редко видимся.
Ян кивнул:
— Через два дня приедет Бен и надо будет договориться съездить куда-нибудь втроем. Давно мечтаю о рыбалке в Шотландии. Постоянно не хватает времени, но сейчас я верю, что мы обязательно найдем его. Остановимся в каком-нибудь мрачном замке, переделанном в отель, а?
— Отлично, — ответил я. — А как насчет того, чтобы завтра утром здесь отправиться на рыбалку и утереть нос твоему приятелю?
— Идет. Это будет, конечно, небольшим нарушением дисциплины, но ведь без этого никак нельзя. После ужина договоримся, когда выходим и что берем с собой. Я покажу тебе свои снасти. — Ян рассмеялся. — Я держу их в лаборатории, в запертом шкафу, на котором нарисованы череп и кости и написано: «Опасно для жизни!». Только Спарроу знает, что у меня там удочки.
Мы подошли к дому, вошли в холл и поднялись наверх.
— Сейчас я к тебе приду, дорогая, — сказала Сара перед дверью комнаты Лючии, — и помогу тебе раздеться.
— Сказать Спарроу о вашей травме? — спросил Филипп.
— Нет, не нужно. Он огорчится и ему придется прервать работу. А мне все равно сейчас ничто не поможет… — Левой рукой она нажала на ручку двери. — Спасибо, Сара. Я тебя жду.
Сара взяла из рук Яна чемоданчик и переступила порог комнаты.
— Я сейчас приду. Мне нужно только пойти отдать распоряжения слугам.
— Ну я пошел к себе, — сказал я и помахал Дэвису рукой. — После ужина зайду к тебе в кабинет, — повернулся я к Яну.
Я вошел в комнату. Достав пачку сигарет и увидев, что там оставалось только две штуки, я вспомнил, что на дне чемодана лежит еще одна пачка. Этого все равно мало, подумал я, если работа пойдет. Во время работы я курил одну за другой, но докуривал сигареты только до половины.
Я сел за машинку. Часы с солнечным маятником пробили за моей спиной три. На странице стояло бессмертное: ГЛАВА ПЕРВАЯ.
А если… О, Господи, подумал я, но мысль назойливо возвращалась. Тихая старая усадьба на берегу моря, окруженная с трех сторон густым парком… В усадьбе несколько человек… Двое ученых, их жены — актриса и врач. Гость из Америки. Друг хозяина со времен войны. Молодой секретарь. Любовные осложнения внутри узкого круга. Внезапная смерть человека… В полночь раздается выстрел… Все просыпаются, подходят к двери. Кого нет?
Я прекрасно знал, кого нет. Я записал его инициалы на листе бумаги, лежащем рядом с машинкой. Кто же его убил? Я сидел и просчитывал мотивы. Скрытые, явные… И внезапно меня осенило: да! Это великолепный мотив для преступления! Мотив простой и ясный, и в то же время скрытый и ужасный в своей правде. Да. Только этот человек мог убить!
Я написал на листе бумаги еще две буквы. Да, я уже открыл своего убийцу. Конечно, нужно будет изменить описания людей, их профессии, время, местоположение усадьбы и ряд других подробностей. Но в целом проблема поставлена. Я взял новый лист и начал грубо делить книгу на главы. Ложные следы. Алиби. Мотивы и убийства. Каждый под подозрением. Но убийца один. И я нашел его! Я уже знал, что книгу напишу быстро.
5
«Вот я стою…»
Я поднялся из-за стола, когда часы пробили без четверти восемь. В течение двух часов схема книги была начерчена. Еще несколько планов, и я начну писать. Завязывая перед зеркалом галстук, я довольно улыбнулся сам себе и состроил рожу. Это очень хорошо, что Паркер позвонил мне. Тихо насвистывая, я направился в гостиную, где застал только одного человека.
Увидев меня, Филипп Дэвис приподнялся с кресла. Перед ним на столике лежала шахматная доска с фигурами, расставленными таким образом, как будто партнер минуту назад прямо посреди игры вышел из комнаты.