— Потому что она уже кончила письмо и печатала адрес на конверте.
— И кому же оно было адресовано?
— Ее адвокату. Но почему вы меня об этом спрашиваете?
— Только чтобы удостовериться в вашей памяти, профессор…
Мы молчали.
— Зачем вы лжете? — внезапно спросил Паркер.
— Что?! Как вы смеете?
Паркер встал и, опираясь на столик, почти вплотную приблизил к нему лицо.
— Убит ваш друг и коллега. Я нахожусь здесь для того, чтобы найти убийцу, а не выслушивать вранье от людей, которые должны мне помогать. Что вы здесь делали, в этой комнате, когда убили Яна Драммонда? Или это не вы воткнули в него нож? А если не вы, то почему тогда не позвонили в полицию, а как трусливая крыса побежали к себе? Кто вы — убийца или его сообщник?! — Паркер выпрямился.
Спарроу сидел не шелохнувшись. Вдруг уронил голову на руки, и я с изумлением увидел, что он плачет. Я взглянул на Паркера, но лицо инспектора было непроницаемо. Наконец Спарроу поднял голову. Сняв очки и вынув носовой платок, он вытер глаза.
— Но по какому праву? Я ничего не знаю, — тихо повторил он.
— По какому праву? Да потому что я абсолютно точно знаю, что вы были тут и держали в руке нож, которым был убит Ян Драммонд.
Спарроу помолчал, затем поднял голову и посмотрел на Паркера.
— Вы правы, — руки его так дрожали, что он стиснул их между колен. — Я негодяй. Это я его убил.
Паркер вздохнул и сел. Я ошарашенно смотрел на трясущегося Спарроу.
— Значит, вы его убили… Ну, в конце концов, может, действительно вы. Я еще не знаю. В таком случае я должен узнать, когда вы были здесь и что вы делали в этой комнате.
— После… После разговора с женой я спустился сюда.
— Который час был тогда?
— Примерно без двадцати двенадцать.
— Ну и что?
— Вошел и…
— Двери были закрыты?
— Что? Да.
— Точно?
— Точно. В холле было темно. Я протянул руку, чтобы нащупать ручку двери.
— Дальше.
— Открыл дверь.
— Вы закрыли ее за собой?
— Закрыл. Ян сидел за столом. Я подошел к нему и… — Он закрыл лицо руками. Паркер смотрел на него, наморщив лоб.
— И убили его, да?
— Да, — прошептал Спарроу, поднял голову и спокойно посмотрел в глаза Паркеру.
— Какая жалость, — сказал Паркер, — но я не могу вам поверить. Когда вы вошли в кабинет, ваш коллега уже полчаса как был мертв.
— Как это? — Спарроу растерянно поправил очки и подался вперед. — Как это мертв?
— Он умер до 11.15. Если вы сейчас хотите отречься от своих показаний и сказать, что не беседовали с Гастингсом и со своей женой, я охотно послушаю, как вы убивали. Но мне кажется, это не имеет смысла, потому что оба они подтвердят ваши слова. Я думаю, здесь вы как раз нас не обманули. Вы не умеете этого делать. У вас очень мало шансов стать убийцей Яна Драммонда. Хотя сегодня вы уже второй, кто в этом признается.
Лицо Спарроу выражало ни с чем не сравнимое удивление. Но тут оно уступило место страху.
— Кто? — еле слышно спросил он. — Кто признался в убийстве Яна?
— Ваша жена, миссис Спарроу, — сообщил Паркер. — И призналась она, будучи уверенной, что убийца вы, профессор. Но вы заботитесь не о ней. Не ее вы выгораживаете, а кого-то, кто, как вы думаете, убил Драммонда ее ножом и подбросил вот это на место убийства, — Паркер поднял носовой платок и показал лежащий под ним рубин. — А затем засунул под ее шкаф окровавленную перчатку, которую вытащил из ее чемодана. Спарроу, вы предаете память человека, с которым вас столько лет связывала совместная работа. Неужели любовь может довести до этого, профессор?
И тогда Гарольд Спарроу сломался. Он начал сбивчиво рассказывать о себе, о своей жизни, как познакомился с Сарой и о том, как он, кто не мог совершить поступка, которого бы впоследствии стыдился, стал жить двойной жизнью.
Я, видевший немало мужей и жен, в жизни которых эти проблемы играли наименьшую роль, был поражен чистотой и целомудрием этого человека. Его трагедия вытекала из невозможности сосуществования лжи с правдой.
— Вчера она приехала, — продолжал Спарроу, — и мы встретились после ужина в парке. Я хотел уехать с ней, убежать от этой двойной жизни, но она сказала, что за последнее время поняла, что любит только Яна, и попросила меня оставить ее, быть мужчиной, сохранить все в тайне. Я обещал ей это. Решил уйти. Гастингс предлагал мне уехать с ним. И вчера вечером, когда он пришел ко мне, я дал ему согласие. Потом я пришел к Лючии и сказал… — Он замолк и провел рукой по лбу. — Как я мог! Она же ради меня готова была идти на виселицу, а я…