— А ты вкусная, — признаёт Герман.
Наши дыхания перемешиваются. Миллиметры кончаются, и губы сливаются в одно целое. Это сродни вспышке в небе, за которой следует обжигающее зарево. В мгновенье становится так жарко, как будто по венам разлили кипяток.
Заславский посасывает мою верхнюю губу, оставляя мне для облюбования свою нижнюю, я скромно пробую на её — мягкая, припухлая, приятная.
Мужской язык проникает в рот, сталкивается с моим в диком танце, от которого внизу живота начинает ныть и твердеют соски. Сердце возбужденно колотится, готово выпрыгнуть из распирающей груди.
Комнату заполняют влажные причмокивания, но я не слышу, потому что улетаю куда то далеко. Во вселённую страсти и похоти, которую открыл мне Герман. Тело превращается в чувствительный раскаленный сосуд, который с каждой секундой интимной близости наливается горючим веществом, плавящим разум и поджигающим острые ощущения.
Происходит неожиданная потеря самоконтроля.
Мужская ладонь сжимает затвердевшую от возбуждения грудь, и я выстанываю звук приятной боли. Между ног отчетливо пульсирует. Именно в "нижнее пекло" стремятся чужие проворные пальцы. Касание влажных складок через трусики действует на меня сродни электрического разряду — мышцы перетряхивает. Я запрокидываю голову, утыкаюсь затылком в дверь и задыхаюсь. Сгустившийся воздух кружит сознание. Глаза закатываются и кожа покрывается мурашками, когда Герман принимается усыпать шею поцелуями и вылизывать языком ухо. Пока его губы работают наверху, пальцы совращают меня внизу. Растирают возбужденное лоно, ткань трусиков напитывается смазкой и влажнеет. Подушечки воздействуют на чувствительную точку, через которую проходят крушесносные волны через всё дрожащее тело. С моих губ срываются стоны, Заславский перехватывает их ртом, засасывает в круговорот, из которого самой уже не выбраться.
В этот самый момент проворачивается ключ в замочной скважине. Кто-то открывает дверь, на которую я навалилась спиной. Потеряв опору, я заваливаюсь назад и падаю… в другие мужские руки. Они мягко ловят меня, спасая от удара.
Открываю глаза и первое что вижу — голубые проницательные глаза. Это Тит, тот самый парень, что первый раз вызволил меня из навязчивых объятий Германа. И вот опять он приходит на помощь…
Герман
— Тит, блядь! Какого хрена? — недовольно рычу.
Такой кайфовый момент обломал! Эта крошка почти отдалась мне! Член дымится в истерике.
— Такого, — с вызовом отвечает друг, который поступает хуже врага.
Он на моих глазах отпускает девчонку из рук и та как угорелая бежит по ступенькам вниз.
— Стой! — хочу поймать её, но врезаюсь в крепкую грудь Тита.
Со смелым нарывающимся взглядом он преграждает мне путь.
— Какого хуя ты творишь? — толкаюсь я. Полоскаю острым взглядом.
Он чуть отшатывается, но продолжает стоять скалой, не давая прохода. Лизы уж след простыл.
— Отстань от девочки, — твёрдо произносит Тит. — Ты же видишь, она не из " тех".
— А ты типа в защитники заделался? — смеряю взглядом друга.
Молчит угрюмо. Желваки ходуном ходят. Поняв, что происходит, я начинаю ржать.
— Недотрога понравилась? Тоже трахнуть захотелось? — меняю улыбку на оскал. — Только после меня. В очередь, понял? Не мешайся.
Тит упрямо стоит, и мы сталкиваемся лбами. Бадаемся, как бараны. Испепеляем друг друга взглядами.
— Правда, что ты на неё поспорил с Гордеевым? — недоверчиво интересуется он.
— Я новую тачку на кон поставил! — выплёвываю. — А ты, козлина, всё испортил своим появлением!
— Она бы тебе всё равно не дала, — усмехается. — Таких деньгами не купишь, и наглостью не возьмёшь.
— Да ты что, всезнайка, — театрально вскидываю брови. Подношу свои ещё влажные пальцы к его носу в качестве доказательств обратного. — Чуешь, чем пахнет? Смазка целочки, а на её груди моя сперма. Что на это ты скажешь, защитник?
Тит морщится, шлепая меня по ладони. На лице появляется налёт разочарования. Я довольно ржу.
— Такая же доступная, как все, — подытоживаю я. — Трахнул бы её без проблем. Если б не ты блядь, герой… Уйди на хуй.
Рыкнув, толкаюсь грудью. Я не на шутку отгрызаюсь, сигналя воспаленными глазами, что следующим шагом будет мордобой, если он не даст пройти. Тит с загруженным видом отступает.