Такого ответа я не ожидала.
Я растерялась.
— Вы не думали о том, что я могу отказаться? — мужчина пригубил чай.
О таком я и помыслить не могла.
Мое воображение рисовало мне красочную картину моего пути к успеху.
Аллан соглашается, мы начинаем работать вместе — долг баронства в миллион левисов выплачен, и я свободна и богата.
Конечно, это были прекрасные мечты. Но абсолютно нереальные. Это я понимала умом. Но так хотелось предаваться грезам.
— Как вы меня переубедите? Почему я должен читать ваш план? У меня полно других дел. Если бы не наше знакомство, не такое уж и близкое, и не самое приятное, вас бы ко мне и на порог не пустили. Леди говорила, что хочет заниматься торговлей. Однако одного лишь желания мало. И даже денег и упорства недостаточно.
Я прикусила губу. В самом деле, о чем я думала. Как мне, без месяца попаданке строить бизнес в новом мире?
Нет, надо собраться. Я глубоко выдохнула и прямо посмотрела в лицо Аллану.
— Знаете, откуда я собираюсь взять начальный капитал?
Мужчина фыркнул.
— Почему это должно меня интересовать? Попросите своего папеньку?
— Нет. Хочу продать свои украшения.
В отличии от готовой одежды, ювелирные изделия были в ходу, и ломбардов в Лоррине было несколько. Все же камни и драгоценные металлы везде будут эквивалентны деньгам.
— Вы понимаете, что это будет означать?!
О, да.
Что может сподвигнуть дочь аристократа, ни в чем не имеющую нужды, вдруг отнести в ломбард свои драгоценности?
Только нужда.
Украшения здесь для дворян изготавливали на заказ, и они были уникальны. Нет причин сомневаться, что стоит мне отнести их в ломбард, как они снова вернуться в магазин — владельцы ювелирных на Элине давно практиковали подобное — и тогда любая девушка, видевшая Флоренс в этих изделиях, сможет их распознать и прийти к определенному выводу.
— Проще объявить о банкротстве, — произнес Аллан.
Верно.
— Тогда вы понимаете, чем я готова рискнуть.
— Вход в общество вам будет закрыт навечно. А когда об этом узнает отец вашего жениха… вы же несерьезно…
О, будет интересно посмотреть на это. Вдруг и помолвка отменится? Но я запретила себе слишком на это надеяться.
Подалась вперед, надеясь, что взгляд мой горит огнем.
Огнем уверенности и непоколебимости.
— Сэр Пирс, когда вас в последний раз приглашали на прием или бал? Не в качестве дополнения к леди Сильвестри, а непосредственно вас? Чтобы в приглашении значилось ваше имя?
Аллан сжал челюсти.
Ответ очевиден.
Подобного не происходило.
— Вероятно, вы считаете, что все дело в том, что вы купили титул — без обид, я всего лишь констатирую факт — и поэтому потомственные аристократы считают себя выше вас? Это заблуждение. Взгляните на меня.
Аллан нахмурился, но продолжал слушать.
— Я — дочь барона. Я принадлежу их кругу. И что с того? Разве кто-то из леди считает меня одного с ними положения? Как бы я ни старалась, как бы им не подражала и не унижалась… Я все равно недостойна.
В высшем обществе Флоренс была словно девочка для битья. Из слов Кларенс было ясно, что никто не воспринимал ее как равную себе.
Аллан нахмурился, собираясь что-то ответить.
Подняла руку, прерывая его на корню. Я догадывалась, что он хочет сказать.
— Да, Клара, возможно единственная, кто так не считает. Она та, кто судит людей не по статусу, это видно по тому, как она заводит отношения и дружбу.
Хотя бы тот факт, что Кларенс выбрала в женихи человека ниже себя по происхождению. Плевать ей на чужое мнение. За одно это она уже заслужила мое уважение и восхищение.
— Леди Флоренс, к чему вы говорите все это?
Я не спешила с ответом. Сейчас было необходимо собраться с мыслями и высказать Аллану то, что я думаю.
— Вы уже попытались стать одним из них, так же, как и я, но что в итоге? Так просто на людей не повлиять. Какой бы не была голубой кровь, если род теряет свое влияние — он теряет все. Положение, статус, поместье… Между влиянием и деньгами прямая зависимость. Если есть одно, то обязательно будет и другое и наоборот. Может, сейчас вы и богаты, но не настолько как они, чтобы занять какое-то положение в обществе. Важен не столько титул, сколько то, что остальные готовы его признать.
Аллан покачал головой, очевидно не принимая мои слова всерьез.
— Леди, я сын простого лавочника. Пусть я и добился всего, что имею своими силами и не жалуюсь на достаток, этого всегда будет недостаточно. Дети не выбирают своих родителей. И я никак не смогу изменить факт того, что я простолюдин.