Командарм не разделял этого оптимизма, он понимал, немцы ударят сразу же, как только колонна выйдет из леса на более или менее открытое пространство, на дорогу или в район какой-нибудь деревеньки, почти в каждой у них имелись свои опорные пункты обороны. При прокладывании маршрута, он специально избегал деревень и старался, чтобы пересекать как можно меньше дорог. А в лесу немцы принимать бой не хотели, здесь кругом деревья, за которыми легко прятаться и сложно применять артиллерию и минометы, и почти невозможно танки. Но все равно избежать открытых пространств невозможно. Первым таким пространством на пути колонны стала широкая просека, по которой была проложена грунтовая дорога - большак.
Уже совсем рассвело, когда головная группа пересекла большак и скрылась в лесу на другой стороне просеки. Следом выдвинулась штабная группа и тут одновременно с двух сторон ударила немецкая артиллерия, минометы... В движении колонны сразу наступил сбой, образовался затор, задние напирали на остановившихся впереди идущих. Останавливаться было никак нельзя. Командарм, что было мочи закричал:
- Вперед!!!... Вперед, не останавливаться братцы!!!... Остановимся все пропадем, на той стороне спасение, вперед!!!
Командарм бросился через просеку, увлекая за собой штабную группу. Невероятно, но группа успела перебежать почти без потерь, удачно использовав тот момент, когда интенсивность огня по какой-то причине снизилась. Но следующей следом первой стрелковой дивизии так не повезло, да и велика она была, чтобы вот также одним рывком преодолеть пространство метров в сто, которое вновь превратилось в огненный ад. Потому понеся потери, дивизия откатилась назад в лес - колонна оказалась разорванной. Видимо на это и рассчитывали немцы, когда пропустили беспрепятственно голову колонны. У "головы" появилась возможность беспрепятственно уйти вперед, пока немцы будут добивать "тело" и "хвост". И если бы смогла перейти первая дивизия, Командарм возможно бы так и поступил, оставив на той стороне раненых и замыкающую третью дивизию. На этот случай он даже проинструктировал командира третий дивизии, в случае рассечении колонны, выходить из окружения самостоятельно, если не получится, идти в другую сторону на соединение с партизанами. Ну, а госпиталь... что ж, он так и так обречен быть плененным, не станут же немцы воевать с ранеными, разве что начальника госпиталя и прочих евреев из медперсонала расстреляют. Но, увы, так не получилось, а бросить сразу же большую часть своей армии Командарм, конечно, никак не мог.
Он приказал остановиться и из головной группы срочно создать штурмовой отряд для удара по позициям противника, которые вели огонь с правой стороны просеки и тут же отправил разведчика во вторую стрелковую дивизию, следовавшую параллельным маршрутом, чтобы она немедленно навалилась на тех немцев, что обстреливали просеку с левой стороны. Лишь бы командир второй дивизии не заплутался, и не отстал. И вторая дивизия не отстала, даже необходимости в посыльном не было. Едва услышав звуки боя, командир дивизии приказал перестроиться в боевой порядок и действовать согласно инструкциям Командарма - ударить в тыл левосторонней группировки противника. Потому обстрел с левой стороны вскоре прекратился. Подвергнувшаяся атаке штурмовой группы немецкие артиллеристы справа тоже прекратили огонь. Первая дивизия тут же повалила через просеку, по пути подбирая оставшихся на большаке своих раненых. Опасность ситуации подхлестывала и более четырех тысяч человек буквально за десять-пятнадцать минут перебежали опасный участок, вслед за ними двинулся обоз с ранеными... Но тут вновь возникла заминка. Напуганные страшным грохотом и близкими разрывами снарядов и мин, лошади в основном отказывались везти увязавшие в расхлябанном проселке телеги из леса, их приходилось буквально тащить, взяв под уздцы. Когда, наконец, подводы с ранеными стали медленно выползать на большак, немцы уже оправились и с правой стороны взревев моторами пошли, стоявшие там в резерве танки, не менее двадцати машин. Штурмовая группа, что атаковала "правых" немцев, не имела противотанковых ружей и гранат, она была вынуждена отступить в лес.
Если штурмовая группа сумела лишь слегка потрепать противника, то вторая дивизия, атаковавшая немцев с тыла, чего те совершенно не ожидали... В общем слева почти все артиллерийские и минометные позиции были уничтожены. Увы, именно большие потери "левых" немцев предопределили печальную судьбу обоза раненых. Вторая дивизия, истребив полностью немецких артиллеристов, в основном штыками и прикладами, выйти на просеку и вступить в бой с танками тоже не могла, и у них с ними нечем было биться. Потому спасти раненых оказалось невозможно. Если то, что происходило до сих пор более или менее соответствовало замыслу Командарма, то здесь "чудо" кончилось, более того с ранеными произошло самое худшее, что могло произойти - их не стали брать в плен. Если бы обоз остался в лесу, может немцы немного успокоившись и не стали бы его уничтожать, но половина подвод успела выехать на дорогу и немецкие танкисты, начали просто давить, телеги, лошадей, людей... А когда передние машины доехали до позиций и увидели что там оставили после себя успевшие скрыться в лесу части второй дивизии... они развернулись и начали давить и расстреливать не только те подводы, что выехали на большак, но остававшиеся на подходе в лесу. Что не сделали танки, доделывали автоматчики, расстреливая раненых и медперсонал.
Все это не видел, но слышал Командарм - крики, мольбы о помощи... Что он мог сделать? Только отдать приказ скорее двигаться вперед, чтобы подальше уйти от этой просеки от этих душераздирающих криков, посылать посыльного к командиру третьей дивизии не было необходимости, он имел строгие инструкции, в подобных случаях менять направление движения и выходить из окружения самостоятельно.
Заметно уменьшившаяся колонна продолжала продвигаться по хляби проселков согласно согласованного со штабом фронта маршрутом. Скорость продвижения увеличилась, ибо теперь колонну уже не тормозил обоз с ранеными. Тяжесть легла на грудь Командарма, трагическое стечение обстоятельств привело к тому, что он не смог спасти госпиталь, более того даже "сдать" его в плен не получилось. Он понимал, что немцы вряд ли бы стали их лечить и большинство все равно погибло, но наверняка кто-то бы выжил, а так получилось совсем плохо, даже смерть от пули лучше, чем судьба быть раздавленными гусеницами танков.
Тем не менее, большая часть армии продолжала упорно продвигаться к внутреннему обводу "котла". В головной и штабной группах, в рядах первой и второй стрелковых дивизий сейчас насчитывалось что-то около семи тысяч человек. Двухметровая фигура Командарма, появлялась то в голове, то в середине, то в хвосте колонны - генерал торопил, уговаривал, ругался. До деревни, пункта, куда с этой стороны должны были выйти окруженцы, а с той пробиться части фронта оставалось не более трех-четырех километров. Со стороны линии фронта слышалась артиллерийская канонада. Возродилась надежда, что даже без резервов Ставки фронт сможет нанести достаточно сильный деблокирующий удар, и до спасения совсем недалеко. Люди шли напрягая силы, которые приумножала эта вера и звуки канонады. Лишь Командарм в это не верил. Он как никто понимал, что фронту просто нечем пробить прочную, многослойную оборону противника, а кононада, это всего лишь нечто предпринимаемое для очистки совести и отчета перед Ставкой, дескать, делали все что могли. Скорее уж они с тыла смогут если не пробиться так просочиться... На это он только и надеялся. Хотя уже и не очень.