Многие на моем корабле испугались возможного тарана, испугались решимости противника идти до конца — я же сохранил свой разум холодным и не запаниковал, и именно поэтому, всесторонне обдумав ситуацию, решил использовать маневр врага в свою пользу: пока его курс известен, его можно довольно легко «достать» антиматерией. Они, видимо, тоже поняли свою уязвимость в этом плане, но поняли слишком поздно — уже после того, как античастицы с нашего крейсера пронзили их звездолет.
Большая братская могила из железа — вот чем теперь стал их корабль. Неуправляемый, с разрушенными функциональными системами, весь пронизанный жестким излучением, в пламени пожаров, он мчался вперед, обгоняя нас, и смерть была внутри него. Странно, но почему люди не покидают его? — ведь полученные крейсером повреждения были не такой силы, чтобы убить экипаж, — люди наверняка живы, да и разрушений в корабле должно быть не так уж и много…
Противник обогнал нас и устремился к планетам. Космонавты все никак не покидали звездолет, хотя был явно неуправляемым. И тут я понял, понял все — их корабль мчался прямо в жилую планету, а его команда пыталась предотвратить это столкновение. Настоящие герои!
Больше минуты экипаж гибнущего крейсера старался изменить его трагический курс, но все их попытки были безуспешными: я видел, что звездолет ни на йоту не отклонился от первоначального направления, — и это видели все экипажи вражеских кораблей, находившиеся в том районе, это видели все наблюдатели на астероидах, это видели все на наших кораблях — это видели все, но сделать ничего уже было нельзя: их корабль все-таки врезался в планету! Высоко-высоко, выше облаков, до самого края атмосферы поднялись гигантские клубы пламени и пыли; планета вздрогнула от удара столь невиданной силы — энергия взрыва была порядка одного миллиона единовременно взорвавшихся мегатонных термоядерных зарядов, а мощность вспышки была примерно в сто тысяч раз меньше полной светимости целого Солнца! Литосферная плита, в которую врезался звездолет, растрескалась, расколовшись на несколько частей; поверхность планеты покрылась исполинскими трещинами, но мы их не видели — все, что творилось там, было скрыто от наших любопытных взоров атмосферой, а перенастраивать приборы, приспособленные для открытого космоса, не было ни времени, ни необходимости. Мы не видели, да и никто из астронавтов нашего противника, находящихся поблизости, не видел, как землетрясения невиданной силы сотрясали кору планеты, как с треском падали дома, как с грохотом рушились горы, и деревья качались, будто бы в бурю, и как быстро начал разрушатся озоновый экран этой планеты. Мы не видели ничего этого, но все равно прекрасно знали, что должно произойти с крупным искусственным небесным телом вроде жилой планеты, если в нее на околосветовой скорости врежется звездолет — не знаю, как другим, а мне стало очень горько видеть все это — боль и крики погибающих людей — кто услышит их?..
А тем временем там, на раненой планете, природа ясно давала понять людям, что если вы ко мне относитесь по-людски, то я вам — мать, а если же по-свински, то я вам — мачеха: в несчастном поднебесном мире, задули свирепые горячие ураганы — они дули от места падения корабля, вырывая деревья и вздымая многометровые волны на морях, обжигая листья и сжигая легкие; потом эти листья, обожженные раскаленными ветрами, пожелтеют и опадут, цветы завянут, легкие захлебнутся жаром, и горячая пыль будет еще больше усугублять страдания пока еще живых существ. Планета окутывалась плотными клубами пыли, ясно видимыми из космоса, — она блестела нам не своим истинным зеленовато-голубым, а чужим — отраженным желтым светом — на планету надвигалась долгая и жестокая многолетняя зима. В скором времени мороз двинется в свое путешествие от полюсов к экватору, и сладостное предсмертное оцепенение разольется под облаками пыли обреченной планеты, и его почувствуют все невольные свидетели катастрофы: люди, животные и растения, а потом, через несколько месяцев, вечная мерзлота твердым серо-голубым одеялом покроет всю планету, кроме некоторых морей. Те живые существа, которые выживут после столь продолжительных холодов, окажутся среди развалин городов в опустошенном мире, оставшемся без животных и растений — они будут скитаться по пепелищам лесов и полей, будучи совершенно «раздетыми» перед губительным ультрафиолетовым излучением звезды этой планетарной системы.
Основная жизнь сохранится только в воде: в морях, океанах и в больших озерах, ибо все небольшие водоемы и речки уйдут в почву через трещины, образовавшиеся из-за землетрясений, после чего остатки воды промерзнут до самого дна. Водные организмы, нуждающиеся в свете и живущие в прогреваемых солнцем слоях, погибнут, а вот глубоководные рыбы и прочие сумрачные создания останутся и переживут катастрофу, хотя и им достанется тоже — гибель массы приповерхностных рыб и китообразных вместе с их последующим опусканием вниз в определенной мере нарушит устоявшиеся процессы в глубине, но не радикально. Сохранятся также мелкие наземные организмы, которые могут впадать в длительный анабиоз, и уж конечно же, сохранятся всевозможные бактерии и вирусы!
Когда облака рассеются, суша оттает, а следом за ней разморозится огромное количество людей и погибших вместе с ними животных, вследствие чего «разыграются» гнилостные процессы и планету захлестнут эпидемии. Разрушенная планеты будет представлять собой неприглядное зрелище — везде хаос, запустение и болезни, но это дело будущего, причем, я думаю, что к тому времени война уже закончится, и люди всерьез займутся разрушенными мирами; правда, им не хватит средств на восстановление всех уничтоженных ими же планетарных систем, но в свое время руки дойдут и этой планеты.
…Но у меня уже не было времени раздумывать о грядущих последствиях своего удачного выстрела антиматерией — вражеский звездолет погиб — тем хуже для него! — но мы-то еще живы, и у нас совершенно нет времени наблюдать дальнейшее распространение пыли и пожаров по планете — наш корабль уже проходил мимо «косяка планет»… — пора, пора — пришло время… — и в этот момент, то есть практически в упор, с дистанции около двухсот тысяч километров, я нанес удар основным оружием.