Mennad
Я
За три дня до основных событий
Писать такое про нашу сегодняшнюю Землю
считаю не этичным,
любые совпадения случайны.
Я, Чук-Гек тридцати пяти лет от роду, служу в системе контроллеров на бывшей Мируне, небольшой планете в пятидесяти световых годах от Земли.
Этот летящий в космосе каменный шар триста шестьдесят один год назад стал приютом людям, бежавшим с умирающей Земли. Одного небольшого материка оказалось достаточно для переселения пяти миллионов человек. За эти годы мы научились говорить на одном языке на основе эсперанто. Всё очень хорошо начиналось. Но закончилось как всегда. Потеряли мы гораздо больше: многие наши культурные традиции, обычаи и знания канули в Лету вместе с утраченными языками нашей родной планеты. А тридцать лет назад Мируне еще и переименовали в Землю. Теперь мы снова земляне… «Большие братья» хотели нам напомнить, что мы все дети одной прародительницы. Ну люди и вспомнили…
Первые проблемы появились, когда верховные не сошлись во взглядах на всеобщее благо. А за ними и общество раскололось на два лагеря. Одни были обычные люди, которые требовали равенства для всех, их называли «космическими котиками». А вторые, в большинстве своем, были киборгами, они требовали для себя повышенных норм лекарств и пищи. То были военные, охранники, исследователи дальнего космоса, «звездные береты” — так их звали еще на старой Земле. Открытого конфликта тогда так и не случилось. Каким-то образом «котикам» удалось устранить верхушку «беретов». Самых ярких лидеров казнили прилюдно на площади Рожениц. Каждый желающий из жителей Мируне мог приехать к нам в город Центрино, чтобы кинуть в них камень. Таких оказалось достаточно. Но зараза окончательно не исчезла. Последователи «звездных беретов» проявлялись то тут, то там, нападая из засады на контроллеров и запугивая людей.
Два месяца назад мы с напарником преследовали Пани-Цею. Как мы тогда считали, эта женщина разделяла мысли «звездных беретов». Она работала на фабрике по синтезу лекарств, там мы ее и попытались взять. Пани не была похожа на обычных береточников. Женщина не отстреливалась, не угрожала нам, наоборот, с какой-то радостью встретила нас и начала вещать, что у нее тут проблемы из-за ее двойника, который, якобы, живет в параллельном мире и ворует счастье Пани из нашего.
Она говорила — мы слушали. Все, по нашим меркам, шло гладко. Бригада врачей за ней уже ехала. Когда последовательница вдруг замолчала, на её лице появилось презрение, и она бросила фразу:
— Не верите? Ну и не нужно. Сама решу проблему.
Пани-Цея раскрыла куртку. Под ней была футболка с перечеркнутой эмблемой из трех кругов и пояс со взрывчаткой. Мой напарник кинулся к ней, но не успел. Взрывом выбило стену между лабораторией и складом с готовыми лекарствами. Начался пожар, уничтоживший все производство. Мой напарник погиб. А мне оторвало руку.
Меня быстро восстановили, но к протезу я привыкаю до сих пор. Хорошо, что контора увеличила мне нормы по питанию и стимуляторам. Будь я обычным служащим, мне пришлось бы туго.
Но вот уже больше месяца меня мучает вопрос: “А правы ли были “космические котики”, уравняв нормы всем? Не перестарались ли они?” Я неожиданно для себя понял своих врагов.
Ранение меня изменило. Я стал больше думать, пропала суетливость. Я даже заметил, что погода изменилась. Серые густые облака все время висели над городом. Небо иногда светлело; мне казалось, что у него нет сил, чтобы разогнать тучи. Поэтому оно снова налилось свинцом и заплакало моросью.
Сегодня, как всегда, шёл дождь. Смена закончилась относительно спокойно, и я нёсся в госпиталь — там была моя Эля. Обычная инфекция за неделю развилась в её организме до угрожающего масштаба. Вчера её положили в больницу. А сегодня днем она со слезами сообщила мне, что нужных медикаментов нет. Ей не смогут помочь.
За пару месяцев проблему с лекарствами еще не устранили. Поставок с других фабрик не хватало. Я думал, что врачи в госпитале, так же, как и в нашей службе, припрятали лекарства для своих. Эта мысль будила во мне злость. Я решил, что достану нужные лекарства любой ценой. Любой! Если я объясню врачам, как сильно хочу, чтобы Эля выжила, они достанут из своих нычек всё, что требуется.
В конце концов, врачи тоже хотят жить, ведь так?
Невысокое серое здание встретило меня ярким светом. Я не помню, как проскочил холл, лестницу, коридор и оказался в отделении; там я увидел главврача, высокого и худого, с серым лицом. Он устало на меня посмотрел.