— Скажите, а как образуется поток? Он идёт от минуса к плюсу?
— Нет конечно. Поток существует сам по себе. Мы можем только управлять его направлением.
— Я правильно понимаю, что РОГ закачивает в наш мир положительную энергию? А что остаётся с той стороны? Там поток так же компенсируется?
Никсон внешне оставался спокойным, только его рука немного задёргалась. Его помощница, как бы невзначай, поправляя кружку, прижала ладонь профессора к столу. Сон никак на это не отреагировал.
— Рядом с точкой забора энергии мы генерируем энергетический вакуум, чтобы начался процесс всасывания.
— А не вредит ли это тому месту?
— Это уже не так важно.
— Простите, не понял.
— Цель, поставленная обществом передо мной, — сделать его счастливее. Я взял это обязательство на себя и выполняю.
— Даже если это сулит гибель миру в точке забора?
Атмосфера за столом начала накаляться. Мы говорили спокойно, но нас уже переполняли эмоции.
— Да какая разница, что будет там, на другом конце воронки? Знаешь, сколько правительство вбухало в этот РОГ и ретрансляторы энергии?
Я тихонько начал двигать чашку к краю стола. В какой-то момент она качнулась, накренилась и соскользнула. Конечно, мой имплант с системой автопомощи поймал ее. Но её коричневое содержимое пролилось на белоснежную траву.
— Вам не кажется, что всё во Вселенной связано? И если разрушается что-то одно, то оно влияет на всё вокруг?
Никсон побелел. Я понял, что он знает об этом и это его волнует.
— Эта чашка выполнена из особой металлизированной керамики и стоит больше, чем ваш протез. Постарайтесь так больше не экспериментировать, — холодно произнёс профессор.
— А может случится так, что энергия закончится? Что будет тогда?
— Вся закончиться не может. Может иссякнуть на какое-то время определённая энергетическая частота. Например, та, что генерирует вакуум. Тогда да, РОГ разрушится, и наш мир погибнет. А то место, откуда поступала энергия… вас ведь это интересует? Оно продолжит своё существование. Ещё вопросы?
— Да.
Профессор побагровел, но жестом показал, что слушает.
— Вы давно вместе? Вы очень красивая пара.
Помощница растерялась, а профессор нет, но его лицо осветила улыбка:
— Если бы не моя Люсь-Люсь, я бы так и жил с мамой и ничего бы не создал.
Мой последний вопрос разрядил обстановку, и наша компания расстались на дружеской ноге.
Из здания мы вышли молча и сели на мотолёт. По Норе было видно, что беседа ей не понравилось, её что-то беспокоило. По опыту, я знал, что ей нужно время. Она сама начнёт разговор, когда будет готова. Но и у меня были свои дела.
Я достал из бардачка перчатку автоконтроля и надел на родную руку. Теперь электронные системы контролировали большую часть моего тела. Я выставил маршрут, включил автопилот летуна и проверил его связь с моей СА. Всё работало, мы полетели.
Нора тихо сидела, прижавшись ко мне, а я погрузился в размышления. Я прокрутил с блока памяти запись нашей встречи и внимательно посмотрел на реакции профессора в приближении. Мне стало понятно, что он, скорее всего, даже не предполагал, что ворует энергию из другого мира, и это его напугало. А ещё его сильно обеспокоил мой вопрос о конечности энергетического ресурса. Возможно, в этом есть опасность для мира Никсона и Норы. Получить ещё ответы тут мне уже не удастся. Но это меня не очень беспокоило. Я был уверен, что недостающую часть я узнаю в той бедной квартирке, что увидел в отражении кружки. А вот искать её мне нужно уже в моём мире. Туда-то я собирался вернуться, оставалось только придумать, как это провернуть.
В капсуле Нора сразу ушла заниматься ужином, отвергнув мою помощь. Её молчание и отказ от совместной готовки обеспокоили меня. Когда мы делали что-то вместе, Эля всегда успокаивалась и веселела. Но запахи голубцов, завернутых в местную фиолетовую водоросль, и лапши из придонной пшеницы, приправленной растительным молоком, умиротворили меня. Я не ел весь день, если честно, и голод про меня не вспоминал. Зато сейчас желудок сильными спазмами мстил мне за пренебрежение.
Поели мы тоже молча. И это было хорошо — ничто не отвлекало меня от обеда. Я наслаждался каждой ложкой, отправленным в рот. Теплая пища приятно грела желудок. Мои старания вспомнить, когда я ел свежеприготовленные котлеты или хотя бы сосиски сделанные из настоящих продуктов, а не грыз на перекус брикет из пайка, не увенчались успехом. «Как сильно изменился мой мир, как много мы уже потеряли. А люди ли мы ещё?» — мысль колючкой прокатилась в голове, моё тело в ответ дёрнулось.