Я
Начало
Она бывала сама не своя
Весной на морском ветру.
И с последней шлюпкой на борт прибыла
Юная Ивлин Ру.
Голос юноши разносится по всему подземелью. Он поет эту старую песенку так задорно, словно пытаясь развеселить толпу гостей на свадьбе. Стоя в лодке, которая медленно подплывает к берегу, он приглушает голос. Юноша держит посох, на котором закреплена свеча, горящая красноватым пламенем. Этот свет блекло освещает мрачное подземелье и темную воду, из которой время от времени показываются человеческие руки, ноги или даже головы с серой, иссохшей кожей.
Юноша кланяется пятерым, что стоят на берегу. Лодка, скрипя, причаливает.
- Садитесь, пожалуйста, - спокойно произносит он, улыбаясь. - Места хватит всем.
Стоящие на берегу колеблются. Двое парней переглядываются, одновременно делая шаг назад.
- Скорее, - юноша переходит на бас. - Они не любят ждать.
Наконец, высокий и бледный парень решается сесть в лодку.
- Ну же! - в нетерпении бормочет юноша, сдвигая густые темные брови.
Четверо оставшихся покорно следуют за первым. На их лицах застывает немой ужас. Они переглядываются, берутся за руки и садятся на прогнившие наполовину места. Из воды выползают костлявые руки, хватают лодку и начинают постепенно толкать ее вперед, прочь от берега.
Юноша, устремив вдаль взгляд зеленых глаз, заводит песню, поставив посох со свечой в выемку лодки и складывая ладони у красного огонька.
И поплыли они сквозь ветер и зной,
И любили Ивлин Ру.
Она ела их хлеб, пила их вино
И плакала поутру.
Дует ветер. Это не тот ветер, который бывает на земле, в мире живых. Девушка в очках морщит нос. Запах, который принес ветер, отвратителен. Но он царит во всем подземелье, исходит от трупов, разбросанных по берегам.
Плясала ночью, плясала днем,
Плясала сутки подряд.
«Господин капитан, когда мы придем
В пресветлый господний град?»
Тот самый высокий бледный парень срывается:
- Куда мы плывем? Где мы?
Юноша опускает на него взгляд. Ветер играет с ленточкой на его рубашке, кожа от такого освещения кажется еще бледнее, а глаза и вовсе становятся светло-серыми. Парень охает, понимая, что перебивать «перевозчика» не стоит.
Она отдалась темным волнам
И отмылась в них добела.
И, пожалуй, раньше, чем капитан,
В господнем граде была.
Юноша снова смотрит во тьму впереди, ловит мотив своей песенки и продолжает напевать ее чуть громче. Он похож на прекрасную статую - единственное, что в нем шевелится, так это губы. Розовые, они ярко выделяются на фоне фарфоровой кожи.
Внезапно появившаяся рука из воды резко хватает маленькую девушку, сидящую с краю. Она вскрикивает, пытаясь вырваться, но костлявая рука впивается цепкими серыми пальцами в ее каштановые волосы и тянет за собой. Юноша берет немного огня от своей свечи и швыряет его в руку. Раздается противный писк, и та уползает обратно. Песня продолжается.
Но Петр захлопнул райскую дверь:
«Ты слишком грешила в миру.
Мне бог сказал: не желаю принять
Мерзкую Ивлин Ру».
Девушка в очках осматривается. Она сгибает и разгибает пальцы, смотрит на то, как устроены ее пухлые руки, затем хватается за растрепанные черные волосы, будто пытаясь оторвать их.
- Холод... - бормочет она. - Это не те ощущения... Это не то!
Она вскакивает со своего места, указывая на юношу.
- Харон! - вскрикивает она. Но он не прерывает свою песню.
Пошла она в ад. Но там сатана
Заорал: «Таких не беру!
Не хочу богомолку иметь у себя,
Блаженную Ивлин Ру!»
Лодка останавливается.
- Мы... мертвы...
Юноша целует руку этой девушки. Шепотом он допевает, смотря на нее пронзительным взглядом.
И пошла сквозь ветер и звездную даль,
Пошла сквозь туман и мглу.
Я видел сам, как она брела.
Ее шатало. Но шла и шла
Несчастная Ивлин Ру.
Ветер стихает, прекращая теребить ленточку на его рубашке, растрепавшиеся черные волосы. Вдалеке слышны стоны мертвых, неприкаянных душ. Свеча горит, слабо освещая лодку в этом мрачном подземелье. Юноша больше не поет.
-1-
- Нет... Нет... Никогда не знаешь, что произойдет в этой жизни. Сегодня у тебя сотня проблем, ты вертишься с ними, как белка в колесе. Вот на завтра у тебя есть план, в котором расписано все поминутно: школа, магазин, игра на синтезаторе, уборка, сон. День сурка повторяется до тех пор, пока тебя резко не настигают перемены. А приходят они очень внезапно. Чаще всего это толчок в спину... Все потому, что люди привыкают к своему маленькому миру, который выстраивают вокруг себя. И так ты погружаешься в этой бытовухе в настоящую депрессию. У тебя в наушниках играет «Сплин», за окном дождь, автобус переполнен скучными лицами, которые едут на концерт в честь праздника весны. Сидя с этими четверыми на передних сидениях, наблюдаю за каждым. Вот невысокий блондин держит картины, перевязанные тесьмой и плохо обмотанные коричневой бумагой. Наверное, будет выставка после концерта. Рядом с ним, положив голову на плечо, устроился долговязый паренек с черными, как смола, волосами. Читает что-то по листочку, изредка отвлекаясь на сообщения в телефоне. Маленькая, с огромными, кажется, немного заплаканными голубыми глазами, девочка, водит пальцами по стеклу. Со мной сидит кучерявый парень с тонкими пальцами, шепча до невозможности прекрасным голосом строки из стихотворения классика. - Не подходи! - швыряю эту фразу в лицо Харону. Все мы оказываемся в огромном зале с двумя высокими креслами по центру. Зал как зал. В таких император устраивал прием гостям. Харон взмахивает посохом, после чего свечи в комнате загораются. Жмурюсь, отшагивая от него назад и прижимаясь спиной к стене. Он осматривает нас всех, бегло пересчитывает, кивает. Ребята стоят у входа, боясь идти в центр, хоть Харон вежливо приглашает пройти дальше. Но он отчего-то не так сильно заинтересован ими, нежели мной. - Прошу, идите же! Ну! - подгоняет он. Увлекаюсь тем, что огоньки в лампах и подсвечниках этого зала переливаются различными цветами радуги. Перевозчик хватает меня за руку. Не успеваю вырваться. Он крепко сжимает в своей бледной руке мою холодную ладонь. Мое тело умерло. Медленно плетусь за ним, перебирая ногами, стараясь не задеть подол длинной цветастой юбки. Он, подведя меня к креслам, останавливается, чуть поворачивая голову. Внутри меня все замирает. Красивый, он стоит в полуобороте, улыбается, медленно отпуская мою руку, успевая ласково провести пальцами по ладони. - Ай! - вскрикиваю, касаясь пальцами там, где он провел. Словно огнем обжег. Поправив ленточку и ворот жилетки, Харон отходит от меня, взмахивая рукой. Дверь захлопывается и пропадает. Пропадает так же, как и весь зал. Оказываясь в темноте, мы прижимаемся друг к другу. Горячая ладонь ложится мне на шею, пальцы проходят по подбородку, заставляя приподнять голову, горячее дыхание обжигает мою щеку: - Не бойся, все хорошо. Тусклый свет освещает два кресла. Харон становится за ними, кладя на столик рядом огромную книгу в золотом переплете. - Сколько нежности, - раздается хохот. Этот голос похож на металл. Холодный, жесткий, грубый. Это говорит мужчина. - Отойди, - тонкая костлявая кисть руки отталкивает меня. Все мы охаем, отшагивая назад. Меня охватывает дрожь. Высокий мужчина в черном похоронном костюме ведет под руку высокую девушку с белой кожей и вишневыми волосами. Когда они садятся, то взвизгиваю от ужаса: - Чудовищно! Мужчина заливается хохотом, оборачиваясь к Харону: - Я ей понравился, слышал? Его лицо узкое, устрашающее. Глаза полностью черные, ресницы густые. Он поглаживает красивый прямой нос, словно очерченный по линейке. Губы его расплываются в широченной улыбке, оголяя двойной ряд острых, как колья, зубов. Кажется, что щеки вот-вот треснут от такого напряжения. Его лохматые темные волосы представляют некий хаос на голове. Он запускает руку в них, пытаясь пригладить. Костлявые пальцы служат настоящей расческой. Кожа бледная, как у мертвеца, немного посиневшая. Он, наклоняясь к девушке, что сидит рядом, хватает ее за подбородок, притягивает к себе, проводит длинным тонким языком по ее губам, а затем долго целует: - Приятного шоу, милая. Она грустная. Опускает вниз свои красивые глаза, переливающиеся яркими цветами, в обрамлении длинных белых ресниц. На пухлых губках появляется немного крови от укуса. «Больной собственик», - проносится в голове. - Добро пожаловать на тот свет! - разводит руками он. - Вы все умерли. Прямо в лоб. Так вот. День сурка кончается, когда в спину ударяет нечто неожиданное. Как, например, авария. Пару секунд назад ты смотришь на парня, что поглаживает рамки своих картин. А теперь ты... Ты дохлый. Твое тело лежит в смятом автобусе, истекает кровью. После то, что от тебя осталось, отвезут в морг, разденут... Ежусь, представляя, что мое страшное обнаженное тело кто-то увидит. - Но не переживайте. У меня, Смерти, есть предложение для вас, - говорит мужчина. - Я очень люблю свою супругу, - он нежно целует руку девушки, - поэтому я заберу в свою коллекцию только одного из вас. Остальные четверо останутся в коллекции моей супруги - Жизни. Недоумеваем, но слушаем правила его игры. Харон перебирает красивыми пальцами лист