сотворения людей. - И? - перебивает Смерть. Она, кажется, немного ревнует. Ее супруга Жизнь с появления в комнате Александра, пялится на него. Но это равноправная ревность, ведь до этого мы с тобой, милый Смерть, ходили рука об руку в мире живых. Глаза Жизни, переливающиеся различными цветами, бегают вверх и вниз. Они смотрят, изучают. - Не надо, - вдруг говорит она, тянется длинными руками к Смерти, пальцами касаясь рукава ее черного платья. - Не надо, прошу, - из глаз Жизни начинают литься слезы. Она, смотря на Смерть, просит хладнокровную леди в черном о чем-то. - Не надо что? - смерть дергает рукой. - Если мальчишка не докажет, что он пригоден для существования на земле, то его место тут, - далее ее голос затихает, - в моей коллекции. - Но он одно из лучших созданий среди людей... И я с ней согласен. Определенно и полностью. Госпожа Жизнь, я могу рассказать Вам историю этого человека. Но, поверьте, она Вас не удивит. Точнее, не удивит здесь никого. - Истории тут слушаю я, - возглашает Смерть, взмахивая рукой. Слышу шум за спиной. Оборачиваю голову, вижу, как комната растягивается во все стороны, стены ее чернеют, начинают покрываться плесенью. Поднимается ветер, который сносит деревья, что росли в момент моего рассказа. Смерть, поднимаясь с трона, сводит брови, уничтожая мир, в котором я вел свой рассказ. Под нами начинает крошиться пол. Я хватаю Сашу за руку, пытаясь не свалиться. Один кусок пола отваливается и падает вниз. Под нами все та же пустота. Жизнь сидит на своем месте, взволнованно смотря на все это. Евгений, закрыв книгу, подходит к леди в черном, ставя рядом с ней посох со свечой. Она хватает огонь, бросая его на листы бумаги, краски, картины, цветы, оставшиеся деревья. Все вмиг вспыхивает алым пламенем. И от того, что огонь касается прогнивших стен, воздух портится, вокруг начинает невыносимо вонять. Земля под нами больше не рушится, а быстро гниет. Из нее выползают черви, мерзкие насекомые, неведомые существа, шипящие и щелкающие клешнями. Мы с Птичем прижимаемся спина к спине. Слышу, как бешено колотится его сердце. Своего же я не слышу. Такое чувство, что я только что умер. Огонь гаснет, стены обваливаются, источая зловонный запах. Земля все еще кишит червями и прочими тварями. Госпожа Смерть садится на свое место, наблюдая за тем, как из земли начинают прорастать новые цветы, деревья. Вот уже появилась беседка, качели, фонтан. А в бесконечно высоком красном небе летают птицы. Все эти твари становятся бабочками яркого голубого цвета. Они взлетают вверх, заполняя собой небо, создавая над нами своеобразный купол. Их так много, что начинает казаться, что небо поменяло цвет с кроваво-красного на нежно-голубой. Кажется, что под кожей что-то шевелится. Но потом понимаю, что это нечто приятное, похожее на солнечные лучи, которые согревают. Под нами вырастает подиум с микрофоном. Вся гниль скрыта под прекрасной растительностью. Кожу согревает что-то теплое и приятное. Небо больше не такое страшное. Все ужасное скрыто за прекрасным. - Это и есть твоя внешняя человеческая красота, - спокойно говорит Смерть, смотря в глаза супруги. - В этом каждый твой человек. - Не верю, - мотает головой Жизнь. - Тогда пусть он сам нам все расскажет, - Смерть поднимается с трона, спускается по лестнице, опутанной человеческими мышцами и нервными окончаниями. Каблуки стучат, касаясь гладкой кровавой поверхности. Платье впитывает капли этой самой крови. Леди в черном манит к себе Евгения. Тот шустро спускается вниз, покорно идет за ней. Жизнь не шевелится, смотря за тем, как супруга садится на качели. - Толкни, - говорит Смерть, откидываясь назад. Евгений, крепко держа посох в одной руке, толкает спинку качелей. Смерть улыбается во всю сотню острых зубов. От такой улыбки белая кожа на ее лице покрывается складками и морщинами. Она смеется металлическим голосом, раскачиваясь уже сама. Александр мотает головой. Я подхожу к микрофону, говоря в него: - За него расскажу я. Александр с рождения немой. Так получилось. Вообще, в жизни получается всякое. Сначала эта радужная девчушка по имени Жизнь создает самое прекрасное - человека, а потом оказывается, что у него не работает сердце, почка, легкое... или голосовые связки. Вроде ты думаешь, что самым жестоким существом является Смерть. Но, пожив в шкуре «больного», осознаешь, что Смерть является спасением. Она, вовсе такая безобидная дама, качается себе на качели, слушая то, как я рассказываю о близком мне человеке. Птич - мой... Мой... Друг? Не знаю, как точно описать это состояние, когда ты привязан к человеку, чувствуешь, что нужен ему в ответ, однако дальше совместной ночевки и объятий у вас дело не доходило. Собственно, тот едкий парфюм от него. Обычно это называют третьей любовью, когда вы вроде не имеете полового контакта, однако, явно больше, чем просто друзья. Ты отдаешь ему свою душу, а он дает тебе свою. Вы обмениваетесь колбочками, которые залили красителем и глицерином. У него она оранжевая, а у тебя темно-синяя. И под Луной, которая становится свидетельницей вашего обмена, вы крепко обнимаетесь. Ты говоришь ему все свои самые страшные секреты, а он слушает, перебирая отросшие пряди твоих волос. Его колени костлявые, но это не мешает им быть теплыми. Чувствуешь уютность, радость, осознание того, что ты нашел того самого человека, с которым провалялся бы вот так всю жизнь. - Как-то давно, - начинаю я, смотря на звезды,- мои родители поссорились, а я надел новый спортивный костюм, который мне купили в школу, да и убежал из дома. Он фыркает, как бы спрашивая, а далеко ли я ушел. - Нет, - тяну я, - на соседнюю улицу. У нас вообще улицы заканчиваются там, где пересекаются с другими. Просто свалил к школе, полазил по качелям, турникам. Он смеется. Не как обычные люди, просто учащенно дышит. Мимо пролетает звезда. - Не загадывай, - говорю ему я. - ? - Не загадывай, говорю, это спутник. После этого я начинаю втирать ему про то, что всякая звезда, которая движется - это спутник или комета. Да и вообще, звезды не падают, это все кометы пролетают мимо нас. Настоящие звезды гаснут, большие взрываются, потом становятся маленькими, холодными. - Солнце, - продолжаю я, - тоже звезда. И рано или поздно и она... Ну, понимаешь. Он кивает. Для него это научный факт. Однако руки сжимаются, обнимают меня крепче. Он словно боится, что солнце взорвется. Приподнимаюсь, придвигаясь к нему. Темно. И только Луна - свидетель. Телефон мерцает, намекая, что зарядка садится. На моей «Nokia» включается функция энергосбережения, поэтому песни Адель начинают играть тише. Луна - свидетель. Свидетель того, как я жадно сжимаю это маленькое, покинутое Богом существо в своих объятьях, прощупываю шершавыми от долгого рисования пальцами выступающий позвоночник через тонкую футболку. Ночь смотрит на нас, а я смотрю в его черные бесконечности. - Значит, Александр немой? - тихо шепчет Жизнь, прижимая руку ко рту. Еще немного и она расплачется. Саша - существо нежное. Его мир - это прекрасный сад, который цветет и благоухает. Он любит всех и каждого. В силу подросткового возраста он не может понять, куда ему идти, какой выбор сделать, все ли есть зло или добро в этом мире. Я учусь в одиннадцатом, пока он готовится покинуть девятый. Разница между нами мала. Однако я понимаю, что мое кроваво-красное небо никогда не сравнится с его нежно-голубым. Если меня спросят, видел ли я когда-нибудь человека добрее, чем Птич, то я покачаю головой. Если меня спросят, слышал ли я о людях, которые так сильно хотели бы возлюбить этот мир, то я вновь покачаю головой. Голова моя качнется из стороны в сторону, совершая колебательное движение и в третий раз, когда меня спросят, встречал ли я человека арти... - А в чем его добро? Смерть перебивает меня. Она больше не качается на качелях, смотрит не на меня, а на него. Это, знаете, как разговор с иностранцем. Ты втираешь ему про то, как сегодня солнечно, и в этот день можно было бы заключить сделку. А переводчик говорит: «Today is sunny. This is a great day for the transaction». Однако на тебя, переводчика, вообще никто не обращает внимание. Только лишь вопросы. «А ты верно перевел? Что он так долго молчит?». Так и я. Саша смотрит на меня, намекая на дальнейший ответ, а я понимаю его с полу-взгляда. - Он умеет сопереживать. Часто ли Вы видели тех, кто будет грустить о незнакомом человеке, которому плохо? Часто ли Вы, Госпожа Смерть, могли лицезреть человека, который умел так искренне прощать и давать второй, третий, а то и четвертый шанс? Смерть смеется: - Сколько таких несчастных. Я вспоминаю, как мы едем вместе на одном автобусе. Триста двадцать второй маршрут. У частников, как правило, водитель один и тот же, сам хозяин автобуса. Редко его сменяет напарник. Выходят они обычно через сутки. Так вот, каждый вторник, четверг и субботу мы едем по этому маршруту на этом самом автобусе, который постоянно проезжает через один и тот же столб, на котором висит венок с цветами. Где-то вдалеке виднеется золотой купол с крестом. Водитель замедляет ход, крестится, затем ускоряется и едет дальше с постоянной скоростью. Сначала думаешь, что это всего лишь верующий. Много ли у нас таких, которые проезжая собор, крестятся? Бабульки шепчутся, что год назад здесь погибла жена водителя. Вроде бы обычная информация, которая просачивается в наши головы. Вроде бы просто слова. Вроде бы обычная катастрофа из миллиона катастроф, которые случаются в нашей стране, да и во