– Для меня большая честь познакомиться с такой милой и самоотверженной лирой, – сказал Ларен, целуя мне руку. Из-за моей спины послышался угрожающий нечеловеческий рык, и без того крепкие объятия оборотня превратились в стальные тиски. Я тихо ойкнула, и «муж» немного ослабил хватку, но отодвинул меня подальше от своих соотечественников. Оба оборотня громко рассмеялись.
– Извини. Забыл, как остро райх реагирует на чужаков до обретения. Ты всегда был везучим сукиным сыном. Это ж надо, прийти в себя после стольких лет забвения, да ещё и найти такое сокровище! – балагурил Серый, но потом, слегка поклонившись, вполне серьёзно сказал: – Примите моё искреннее восхищение, Мария.
– Спасибо. Только я думаю, Регар сильно поторопился представлять меня как свою ниари. То, что его зверь меня укусил, ещё ничего не значит. И вообще, в вашем негостеприимном мире каждый второй по отношению ко мне проявляет хватательные рефлексы, и это не означает, что я должна падать в обморок от счастья из-за оказанной мне чести, – раздражённо ответила я сразу всем.
С Регаром стало твориться что-то странное. Он снова сдавил меня в объятиях. Я оглянулась. Глаза оборотня стали нечеловеческими: зрачок вытянулся в линию и взгляд перестал быть осмысленным, в нем снова проглядывался мой ночной знакомец.
– Поскорее успокой его, иначе он сейчас обернётся и набросится на нас, как на соперников, – сказал мне Веймир.
– Как мне его успокоить? – паниковала я, глядя на удлиняющиеся когти.
– Как женщины утешают своих мужчин. Скорее! – торопил меня дядя.
Что делать? Я перестала вырываться из стального захвата, наоборот – откинулась на оборотня и стала гладить по рукам. Когда хватка немного ослабла, я развернулась к нему лицом и стала гладить обнажённые плечи, грудь, шею, потираясь об мужчину лицом.
– Хватит, – хрипло сказал Регар. – Иначе мы устроим ещё одно представление, причём не предназначенное для посторонних глаз.
Он ещё и издевается! Я уже открыла рот, чтобы нагрубить этому весельчаку, но увидела, что Веймир показывает не делать этого. Блин! Как надоели они мне все: у одного феромоны, у другого амбиции, а у этого инстинкты! Не мир, а зверинец какой-то!
– Мария, а что вы имели в виду, когда говорили про наш негостеприимный мир? А он разве не ваш? – поинтересовался Ларен.
– Нет, не мой. Меня призвал Витор Серано в качестве квазара для себя. Но проходить с ним единение я отказалась, поэтому мне пришлось бежать, – выдала я очень сокращённую версию своего появления в Эзвейне. – Наверное, я должна предупредить: демон назвал мой мир закрытым и сказал, что у меня могут быть проблемы, если кто-то об этом узнает.
– Хм, я слышал, что есть запрет на призыв из закрытых миров, но в чём причина, я не знаю, – сказал помрачневший Веймир. – Серано, говоришь? И как же ты смогла сопротивляться его инкубской сущности?
– Это долгая история, а я очень устала, и Регар не одет, – ответила я.
– Простите нам невнимательность. Пойдёмте, моя Ирида уже наверняка что-то приготовила. Приведёте себя в порядок, отдохнёте, позавтракаете, а беседы отложим на другой раз, – с улыбкой сказал мне Веймир, после чего обратился к Регару: – Я отдам распоряжение, за пару дней твой дом приведут в порядок, а пока окажите честь, погостите у меня.
Все вместе мы отправились к дому Веймира. Регар приобнял меня за плечи и шёл рядом, не отступая ни на шаг. Минут через десять мы пришли к красивому трёхэтажному дому. Как только вошли, хозяин направился на кухню, откуда доносились умопомрачительные запахи, и через пару минут вернулся в обнимку с симпатичной полноватой женщиной лет сорока на вид.
– Посмотри, кого я привёл, – сказал дядя, с нежностью целуя жену.
– Регар, мальчик мой! Я так переживала за тебя. Каждый день молила богов даровать тебе шанс обрести себя и найти счастье, – сказала женщина, со слезами на глазах целуя оборотня.
– Я тоже скучал, тётушка. Видимо, боги услышали твои молитвы, ведь Мария меня спасла, как раз когда меня хотели принести им в жертву, – после этих слов жена Веймира посмотрела на меня с нескрываемой благодарностью и уважением. – Познакомься, тётя, – это моя ниари Мария. Маша – это Ирида она заменила мне мать.