После мы присоединись к остальным, неспешно беседовавшим в креслах, стоящих в эркере. Первым делом у меня спросили, как я попала в этот мир. Я долго и довольно подробно рассказывала о том, как попала в тело инкуба и как нам приходилось уживаться, под дружный смех всех собравшихся. Потом – как попала на праздник долгой ночи и как освободила Регара, под оханье женщин и удивлённые возгласы мужчин, разглядывающих мой кинжал и наконец под грозное рычание Регара рассказала о том, как и почему сбежала от всех в лес.
Когда я закончила свой рассказ, Регар уже с трудом сдерживал оборот, пришлось пересесть к нему на руки. Не могу сказать, что мне это было неприятно, но сама мысль о том, что это чуть ли не обязанность, убивала всё удовольствие и романтичность. Пока Веймир провожал гостей, к нам подошла поговорить Ирида.
– Маша, после того, что мы о тебе узнали, я понимаю, почему ты не торопишься с единением, – задумчиво проговорила тётушка.
– Тётя, не нужно. Мы справимся сами… – начал ругару, но был бесцеремонно перебит нетерпеливым жестом женщины.
– Замолчи и не вмешивайся. Я бы попросила тебя выйти и дать нам посекретничать между девочками, но это невозможно, поэтому сделай вид, что тебя здесь нет. Не лезь в женские разговоры, не заставляй меня думать, что я тебя плохо воспитала, – резко осадила Ирида оборотня, на что он только хмыкнул, но больше не проронил ни слова. – Прости, девочка, тебя бы никто не торопил, но райх Регара поставил тебе брачную метку и теперь не даст покоя ни тебе, ни нашему мальчику, пока связь не будет завершена. Я знаю, что от мужчин ты признания не добьёшься, и не хочу, чтобы из-за непонимания ты обозлилась на Рега. Не знаю, сказал ли тебе племянник о том, что не сможет оставить тебя даже ненадолго?
– Да, Регар объяснил мне это.
– Только это не всё. Регар нашёл тебя после утраты своего сознания, после такого вернуться смогли единицы. Так вот, когда ругару находит избранную в таком состоянии, то даже после обретения, если вы пробудете в разлуке более недели, он умрёт, а если ты оборвёшь связь, то сойдёт с ума и он, и его зверь. Таких оборотней убивают даже родственники. Я понимаю, ты считаешь, что мы на тебя давим и потому ничем не лучше тех демонов, из-за которых ты уверена, что наш мир ужасен. Но подумай: да, ты потеряешь свою эфемерную свободу, но обретёшь мужа, семью. Поверь мне – нет более счастливой женщины, чем избранница ругару. Он будет тебя любить всегда и любую, не предаст, не обманет – просто не сможет. Прости, если обидела тебя своими словами, только я уже потеряла его однажды, ещё раз потерять нашего мальчика я не могу.
– Вы простите меня. Я всё понимаю, но мне трудно поверить, даже вам. И чувства не рождаются за одну ночь от укуса зверя, а я не могу и не хочу жить в семье, где нет любви. Такой жизни я не представляю. Регар мне симпатичен, но пока не более того. Я не хочу торопить события.
– Конечно. Только не делай поспешных выводов, а если он тебя обидит своей твердолобостью или непониманием, то обращайся ко мне. От этих мужчин никогда человеческих объяснений их глупым поступкам не добьёшься, – тепло сказала мне Ирида.
После этих слов Регар застонал от досады и, подхватив меня на руки, унёс назад в спальню, наверное, пока ещё кто-то не захотел со мной пооткровенничать.
– Прости, тётя всегда очень прямолинейна, – немного смутившись, сказал оборотень. – Отдохни, вечером сходим в город, по вечерам здесь часто музыканты выступают, можем потанцевать.
– Спасибо. Я и правда хочу немного отдохнуть, – я легла на кровать и укрылась тёплым пледом. Если честно, то меня начало лихорадить. Я ещё утром заметила, что ночная прохлада леса не осталась для меня без последствий: немного саднило горло, а сейчас, расслабившись и отойдя от нервных потрясений, я окончательно расклеилась.
Практически сразу я провалилась в тяжёлый беспокойный сон. Меня опять кто-то преследовал, и я убегала и звала на помощь Регара. Странно. Прошло меньше суток от нашего с ним знакомства, а я зову именно его, да и в мыслях его называю не иначе как «мой оборотень». Сквозь сон я чувствовала ласковые прикосновения к волосам, слышала встревоженные голоса, потом ощущала горький вкус какого-то питья. Тревога и боль отпустили меня. Вокруг снова было белое марево странной пустоты, в ней я летела на голоса. Снова я оказалась в знакомом до боли кабинете ректора, и действующие лица опять были те же. В кресле возле стола сидел расслабленный дроу, попивая спиртное из пузатого бокала, а по комнате, едва не дыша пламенем от ярости, метался инкуб.