— А чего ты мне это все предъявляешь?! Им и скажи!
— Я говорил, они только смеются и не возвращаются! А тебя они послушают! Стукни кулаком по столу. Кто у нас тут основатель династии, в конце-то концов?!
— Какой я тебе основатель? А пятьсот лет до меня тут кто, по-твоему, на троне сидел?!…
Тут в запертую дверь громко постучали. Зам и так уже не знавший как бы с обоями получше слиться, чтобы не отсвечивать при семейном скандале, шмыгнул к двери. Короли, бывший и настоящий, продолжали самозабвенно ругаться, высказывая друг другу наболевшее.
— Ваш… и величества, — решил не разделять на прошлых и настоящих Зам, поспешив с докладом. — Стража сообщает, что карета вернулась.
— Какая еще карета?! Совсем обнаглели! Я вам тут кто — кучер?!
— Да! Разбаловались, короля по пустякам всяким отвлекаете! А он в сад уже два дня не ходил, между прочим! — поддержал внучка дедуля.
— Так ваша же, — не выдержав давления выкрикнул Зам Архимага. — Которую мы отслеживали!
— Вернулась?! — забыв гневаться, в единый миг сменил тон его величество Семистрей Седьмой.
— Ну вот, и стоило переживать столько, — хмыкнул в седые усы главный садовник. — Пошел я. Некогда мне, тут с вами.
— Ага, — махнул рукой его величество ему вслед.
— Только карета пустая, — закончил доклад Зам с виноватым видом.
Глава 39
Лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать! Его величество сразу проникся этой светлой мыслью и, захватив с собой Зама, помчался смотреть на свою карету.
Карета действительно была его. Второй такой, на всем белом свете, просто не существовало, трудно было перепутать. Немного смущал один момент и тревожил сильно другой. Смущало то, что карета, сияющая чистой почти нестерпимо, да так что казалось и лошадки в нее запряженные катыши с ароматом роз должны производить, помимо всего прочего была перевязана бантом. Красненьким. Баааааальшим таким.
— Вроде такого не было раньше? — уточнил все-таки монарх у Зама и тот согласно закивал тоже несколько охромякнутый новым украшением.
— Еще вот открытка, — показал стражник, осыпающийся дешевыми блестками ядовито розовый прямоугольничек, держа его брезгливо двумя пальцами.
"Его величеству Семистрею Седьмому. Возвращаем в целости и сохранности вашу любимую карету. Ваши дружелюбные соседи. Р.S. Не надо нас завоевывать" — прочитал его величество и Зам через монаршее плечо. Постскриптум был немного коряво приписан и явно другой рукой.
Король и Зам переглянулись. Потом поглядели на стражника синхронно. Тот пожал плечами, развел руками, показывая, что он тут не причем, у него вон ворота без присмотра в обще-то стоят и некогда ему тут. С тем и ушел.
Его величество затуманенным думой взором посмотрел сначала на восток, где были соседи его страны номер один, а потом на запад, там второе государство граничащее с его располагалось. Больше кандидатов на завоевание не было в связи с геополитической обстановкой в мире.
— Что за бред? Когда это я завоевывать кого-то собирался?
— Ну, если это те соседи, про которых я думаю, так давно пора. Лезет от них нечисть всякая, сил уже нет, — решил в политику немного влезть Зам, и заодно решить свои проблемы чисто рабочие по охране от той самой нечисти границ, раз уж такой разговоров зашел. — А те, которые вторые, так они сами нам в плен сдадутся при первой же возможности, только скажите.
— Этого еще не хватало!
В раздражении его величество швырнул открытку в Зама. Кто ж знал… От легкого удара та взорвалась практически, облачком блесток. А исчезнув, оставила после себя еще и облачко в форме сердечка на память. Сердечно было из дыма, почему-то болотно-зеленого цвета и страшно вонючие. Запах был ужасно сладкий и противный. Король и Зам закашлялись тут же и зажали носы. Но на этом трансформации не закончились. Дым сложился в слова "Люблю тебя!" и только после этого истаял окончательно.
— Просроченный, — непонятно о чем сообщил гнусаво Зам.
Он и монарх вытаращив глаза, смотрели друг на друга минуту переваривая увиденное. Игру в гляделки Зам первый закончил, опустив глаза на свою мантию к которой прилипло много — много — много блесток. Отряхиванию они почти не поддавались. У его величества только рукав пострадал от липких блестяшек.
— Клоуны, — резюмировал его величество и полез в карету.