- Сань. Тут, короче, дело такое...
Санька посмотрел на меня и, поймав мой испуганно-вымученный взгляд, сел на табуретку и вздохнул.
А затем сказал сам.
- Ники, на счет вчера. Всё в порядке. Не тушуйся, короче. По пьяни и не такое бывает.
Я опять покраснел и почти непроизвольно отвёл глаза.
- Не знаю, что на меня нашло, - пробормотал я.
- Ну и забудем, - мягко подвёл итог Санька. И тут меня словно чёрт за язык дёрнул.
- Сань, ты гей? - спросил я и сам испугался того, что спросил. Вот щас ведь точно сочтёт меня пидором, и пиздец, приплыли. Доказывай потом, что я ничего такого не имел в виду, и вовсе нет у меня никаких мыслей по его поводу.
- Да! - просто ответил Саня, спокойно посмотрев мне в глаза.
"Блять, лучше бы он молчал!"
Видок у меня, наверное, был тот ещё. Такие большие глаза могут быть только у срущей мышки, выражаясь образно, или прифигевшего ёжика. Минуту я молчал, судорожно пытаясь собрать разлетевшиеся разом мысли и хоть как-то обдумать. Это было слишком неожиданно. "Ага, а вот так вот в лоб спросить, типа, совсем не неожиданно". Я тупо сидел с отвисшей челюстью, ощущая себя идиотом в дурном кинофильме.
- Тебя это напрягает? - осведомился Санька абсолютно спокойно, без всяких там затравленных взглядов, заламываний пальцев и прочей дребедени, типа, "Ты меня теперь презираешь?" или "Если хочешь, я уйду". При мысли о том, что он может уйти, меня перетряхнуло.
- Нет! - я едва не заорал и осёкся, представив, как это выглядит со стороны. Санька чуть заметно улыбнулся, и на секунду мне показалось, что в его чёрных глазах промелькнуло что-то, смутно похожее на затаённое облегчение.
- Хорошо, - он снова улыбнулся и кивнул. - Ты кофе будешь или я добиваю?
- Добивай.
У меня с души свалился булыжник и улетел куда-то вниз с громким грохотом. Из-за чего я на пару секунд воспринял себя завядшей ромашкой, о существовании которой, наконец-то, вспомнили и поставили в вазу.
Правда, когда я допивал кофе, ромашка свяла снова (вот ведь какая непостоянная, сцуко!), но теперь уже совершенно по другому поводу.
Я смотрел на Саньку иными глазами, и, честно скажу, помимо лёгкой настороженности в них проскальзывало любопытство.
И тут Санька начал ржать.
Я не мог понять причину его ржача. А Саха закатывался, буквально всхлипывая на столе, и лишь потом, спустя какое-то время, когда я узнал его ближе, я понял, что это была своего рода психологическая защитная реакция, разрядка.
- Ой, плять, не могу, - Санька стучал ладонью. - Ты бы видел рожу свою. Лады, - вытирая выступившие от смеха слезы, проговорил он с мудрым вздохом: - Давай, спрашивай всё, что хотел узнать. По лицу же вижу.
Осознав, как выгляжу со стороны, я грохнул следом, почти с восторгом глядя на эту Зубастую тварь. Всё-таки надо отдать ему должное, он умел снять напряжение.
- Давно ты ..ну...
- Давно, - Санька безмятежно подпёр голову рукой. - Но с девушками я тоже сплю. - Сообщил он, размешивая ложкой сахар.
- А ну... Это, в общем-то, не моё дело, - запоздало сообразил я, пытаясь дать ход назад.
- Расслабься. Я отношусь к этому ГОРАЗДО спокойнее, чем ты.
"Нет, всё-таки, какая Зубастая тварь!"
Через час я уже знал некоторые подробности Санькиной жизни. И о том, как это было в первый раз, и о том, что он универсал, но предпочитает быть активом, и многие другие подробности, заинтересоваться которыми мне бы и в голову не пришло, пока в моей жизни не появился Санька.
А потом мы гуляли по городу и я, вспомнив о своей роли хозяина, водил его по местным достопримечательностям, рассказывал все прилагающиеся к экскурсии несущественные мелочи, половину придумывая на ходу. Мы фоткались по очереди, и несколько раз нас сфотографировали вместе. Санька спокойно и непринуждённо клеил девчонок и, честно скажу, на его фоне я ощущал себя слегка тюфяком. Впрочем, соревнуясь с ним, я не сильно отставал, словно заряжаясь от него какой-то почти неуёмной энергией, острословил на каждом ходу, и наши дамы заходились от восторга и хохота, не в силах поверить, что им перепали мы.
А вечером, мы, уже активно перезнакомившись и разбившись на пары, зажигали на дискотеке, выкаблучиваясь друг перед другом. Санька обладал удивительно пластикой. Как гепард - гибкий, красивый, хищный. Я поймал себя на том, что забыв о своей подруге, неотрывно пялюсь на него, почти машинально соблюдая ритм. Впрочем, на этого черноволосого юного бога пялились многие, и никому бы не пришло в голову сказать, что с ним что-то не так.