Я решил обратить внимание на мысли новенькой чуть раньше, чтобы не пропустить её первую реакцию. Что она увидит, когда посмотрит на странное, мертвенно-бледное семейство, которого все так старательно избегают? Я сосредоточился на девушке, которой в данный момент рассказывал про школу Майк Ньютон, и не услышал ровным счетом ничего…
Как странно… Она ведь не могла незаметно для всех уйти, верно? Я обернулся, чувствуя себя так, как будто у меня выбили почву из-под ног. Я хотел проверить то, что мне сообщало мое шестое чувство, и это не было похоже ни на что, с чем я сталкивался раньше. Она сидела на том же самом месте, как я и думал, смотрела на Ньютона и слушала, как он пересказывает случай с мистером Мэдисоном на прошлой дискотеке. Её лицо выражало легкую заинтересованность, что подбадривало собеседника.
Вдруг, как будто почувствовав мой взгляд, девушка поёжилась и оглянулась. Её карие глаза на мгновение вспыхнули, как если бы она увидела кого-то знакомого, рот слегка приоткрылся, и она сделала судорожный вздох. Её широко распахнутые глаза выражали недоверие, растерянность, граничащую с паникой. Эти чувства легко можно было прочесть по её лицу, но мысли девушки были абсолютно безмолвны.
Переведя взгляд на мою семью, она без восторга строго осмотрела каждого из нас, остановившись, в конце концов, на моём лице. Её хмурая складочка выражала усиленную работу мысли, которую я так и не мог отследить. Дьявольщина!
— Это Каллены, — голос Джессики Стенли был вполне дружелюбным, хотя её мысли, которые я без труда читал, выражали скорее зависть к новенькой, чем благодушие. Она не понимала, почему я обратил внимание на Беллу, когда все попытки Джессики заговорить со мной невежливо игнорировал последние три года.
— Я знаю, — тихие слова Свон прозвучали для меня слишком пронзительно, но это было лишь из-за того, что я слишком внимательно вслушивался в её голос. Обычно, чем лучше он мне знаком, тем проще настроиться на мысли человека. Но пытаясь пробиться в её сознание, я снова потерпел фиаско. Что значит это её «Я знаю»? Что она вообще про нас знает и откуда?
— Эдвард, в чём дело? — Джаспера заинтересовало мое раздражение и лёгкая паника. Я мотнул головой, отворачиваясь от новой загадки, но продолжая отслеживать задумчивое лицо девушки через мысли её новых друзей. Она больше не смотрела на меня, сосредоточив всё внимание на чашке чая у себя в руках.
— Откуда ты знаешь про Калленов? — заинтересовалась Джессика, предчувствуя новую сплетню. Стенли представилось, что мы с новенькой уже были знакомы раньше, ведь Белла, казалось, ни капли не удивилась нашей внешности, отстранённости и странному поведению.
“Интересно, — подумал я, — эта Белла заметила полные подносы еды и наш отсутствующий аппетит?”
— Про семью доктора Каллена мне рассказывал отец, — спокойный голос прервал фантазии Джессики о неудачном школьном романе новенькой, в котором я бросил девушку и уехал в этот маленький городок, скрываясь от её преследования. Я усмехнулся. Не похоже, чтобы эта девушка была способна хоть кого-то преследовать, когда как моё любопытство, подогреваемое загадкой её молчаливых мыслей, становилось для Изабеллы Свон опасным.
Её ответ разочаровал Стенли, но успокоил меня. Я не считал шерифа особо сообразительным человеком, его мысли всегда текли слишком рвано и вяло, чтобы представлять для нас опасность. Сначала он относился к нам слегка настороженно, но потом, видя, что проблем с законом мы не имеем, успокоился и часто пресекал неприятные слухи о нашей семье, беспокоясь, чтобы глупые сплетни не оставили город без такого профессионала своего дела, как мой отец.
— Доктор Карлайл действительно так хорош? — Белла Свон спросила это все с той же легкой заинтересованностью, как будто говорила о погоде.
Мысли Джессики стали восторженными, она вспомнила, как мой отец зашивал ей рану на руке, а его добрый и спокойный взгляд действовал лучше всякого обезболивающего.
— О, да-а… — мечтательный взгляд Стенли заставил новенькую поднять бровь, — У него великолепные светлые волосы, высокие скулы и такие губы… — Поморщившись, я переключил внимание на мысли Анжелы Вебер, так как мысли Джессики перестали быть хоть сколько-нибудь осмысленными.
— Вообще-то… — губы новенькой пытались сдержать хитрую улыбку, — я интересовалась скорее его врачебной практикой, чем внешностью…
Её слова заставили Джессику вспыхнуть, она уже готовилась нагрубить девушке, когда в разговор встрял Ньютон, который вспомнил представление новенькой классу.
— Да, точно, ты же хочешь стать врачом, не так ли? — он не считал эту профессию подходящей для девушки, но картинка Беллы в коротеньком белом халате парню весьма понравилась. Почувствовав раздражение от его грубых фантазий, я вновь попытался пробить ментальный барьер незнакомки.
— Хирургом, — немного кровожадная ухмылка Беллы мигом прервала фривольное направление мыслей парня. Он даже помотал головой, пытаясь выбросить из нее пугающую картинку того, как с этой ухмылкой девушка отрезает от него нечто очень нужное.
Я не смог сдержать смешка.
— Ну, что там? — обиженный вой Элис ворвался в мою голову слишком неожиданно.
— Я не слышу мыслей новенькой, — тихо признался я в своем поражении, в очередной раз наталкиваясь на безмолвную тишину вместо мыслей незнакомки. Теперь уже на меня, а потом на девушку уставились все вампиры в столовой. Да, это удивило мою семью. Никогда раньше мой дар не давал осечек.
— Но я чувствую её эмоции, — пробормотал Джаспер, чем ещё больше расстроил меня. Честно говоря, если бы девушка оказалась неслышной и для его способностей, я бы перестал беспокоиться, что что-то не так с моим даром.
— Старина, ты нигде головой не падал? — подколка Эмметта заставила Розали усмехнуться, а меня недовольно поморщиться.
— Давайте не будем пялиться на девушку, судя по напряжённым плечам, она наш коллективный взгляд чувствует, — тихий голос Элис заставил нас вновь обратить внимание на подносы с отвратительной человеческой пищей и трещинки в стенах столовой. Я начал нервно расщеплять пальцами булочку.
Какая разница, о чём думает эта девушка, если её мысли, наверняка, похожи на мысли всех остальных подростков? Но противное любопытство и дух противоречия не давали мне успокоиться. Раз мысли скрыты, значит, их нужно разгадать! Слишком мало загадок осталось в этом мире для меня. Мучительная жажда отошла на второй план, когда я вновь сосредоточился на маленькой героине дня. Джессика Стенли как раз распиналась о ужасах профессии хирурга:
— Мой желудок скручивается, а в глазах темнеет, когда я представляю, как кто-то ковыряется скальпелем в человеческом мясе и костях, — её брезгливое отношение было выражено в притворном приступе рвоты.
— К счастью, я не страдаю неврокардиогенным синкопе вазовагального типа, — просто и с улыбкой ответила Белла Свон, чем заставила меня снова обернуться, — тем более, скальпели предназначены для рассечения лишь мягких тканей типа апоневрозов, мышц, кожи и подкожной клетчатки, а для костей существуют долота, стамески…
Вид у девушки был при этом мечтательно-грустный, как будто она уже скучала по любимой работе.
Её соседи по столику смотрели на девушку будто она внезапно заговорила на старокорякском. Я же вынужден был признать, что её мысли далеки от прототипов мыслей одноклассников.
— Хах, — потрясенно выдохнул Эрик Йорки, прерывая неуютную тишину, — Ты, никак, метишь в Гарвард?
Белла Свон посмотрела на парня, выныривая из своих мыслей:
— Пока в ближайших планах — закончить школу. У меня сейчас по расписанию биология, кто-нибудь может проводить?
Майк Ньютон тут же вызвался помочь, а я вспомнил, что моей следующей парой тоже стояла биология. Класс был заполнен, а это значит, что свободное место было только рядом со мной…
Белла
Я всеми силами пыталась отвлечься от семьи вампиров, чьи взгляды на протяжении обеда сверлили мою спину. Честно говоря, от внешности этой великолепной пятёрки у меня неприятно сводило челюсть. Обычно подобная красота лепится скульпторами, либо пластическими хирургами. Золотое сечение Фидия явно имело место. Причём у каждого, как я успела мельком заметить. У блондинки так вообще распространялось на все пропорции тела. Неудивительно, что этих ребят недолюбливали. Они выделялись в этой школе как звезды Голливуда, неожиданно приехавшие в деревню Хапцентодрищинскую, где из трезвых мужей был один конь, и тот мерин.