Я с улыбкой налила себе и ему кофе. Добавила себе сливок. Села на стул и закинула ноги на соседний:
— Поспорила я как-то с одним хулиганом, кто из нас лучше сделает самострел…
Эмметт
— Слушай, Эд, а она у тебя такая… — я сделал паузу, подбирая слово, — уголовница…
Эдвард поморщился:
— Девочке было двенадцать, её бы не посадили ни в одном штате. Она же никого не убила им.
Я смотрел на хмурого телепата, который подслушивал не только разговор Беллы и Квона, но и мысли последнего.
— Ты знаешь, — начал я осторожно. — Мне сейчас кажется, что именно поэтому она сделала тот самострел… Знала, что ничего не будет за это…
На моё предположение брат полоснул меня строгим взглядом, но чем возразить, видимо, не нашёл.
Понятия не имею, что я конкретно забыл у дома помощника шерифа, но Элис попросила не оставлять Эда одного, чтобы тот никого не убил. Пока я со своей задачей справлялся.
— Ты очень помог мне, на самом деле, — Эдвард увидел направление моих мыслей. — Я не уверен, что не сорвался бы в тот момент, когда она обняла его…
Я оглянулся назад, чтобы увидеть поломанное деревце, которое было раза в три шире телепата.
— Нет, дерево сломалось после того, как она его укусила, Эм!
Оу, кажется, кто-то начал снова злиться.
— Дружеский бой, чтобы сбросить пар? — предложил я, не особенно надеясь, что меня не пошлют.
Эдвард молчал. Кажется, его впервые заинтересовало моё предложение. Как эта девчонка на него влияет!
— Нет, я должен контролировать ситуацию.
— Ой, да брось! Ты дежуришь тут с половины ночи. Элис ведь сказала, что этот Квон ушёл спать в гостиную и не вернётся.
Уголки губ брата чуть дёрнулись:
— Белла любит спать в позе морской звезды. У него не было и шанса.
Я попытался прогнать мысль о том, что во сне люди себя не контролируют. Если Эдварду проще думать, что Белла своего дружка вытурила из его же кровати — пусть так думает. Лес целее будет…
— А она парню вообще нравится?
Телепат посмотрел на меня, как на больного, так что я сам догадался, что он не просто тут дежурит.
— Слушай, но он вроде приличный парень… Не пристаёт же к ней, верно?
— Естественно… И её отец его уже одобрил.
— Такой блат, брат, называется «связи»… Уже жалеешь, что Карлайл работает простым хирургом, а не помощником шерифа, верно? — я намеренно подшучивал над ним, надеясь развести на схватку и хоть на минуту отвлечь.
— Это бы ничего не решило, но мне было бы морально легче, если бы возле неё не крутились потенциальные женихи.
«Собака на сене», — мысленно прокомментировал я.
— Представь, что это Роуз, — посоветовал мне он, и я на краткий миг воссоздал эту страшную картину.
А потом я решил, что даже при таком раскладе есть несомненные плюсы. Розали мечтала быть человеком, иметь нормальную жизнь, семью, ребёнка… Если бы у меня был выбор, я бы позволил сбыться её мечтам, даже если бы для меня это означало вечное одиночество.
— Хватит, — попросил Эдвард сдавленно. — Я понял тебя… Я понимаю, что должен держать себя в руках, должен отпустить её и позволить ей жить собственной жизнью. Но пока это слишком сложно… Ты не представляешь, что я чувствовал в Денали…
Он сглотнул и уставился на свои руки, как будто они ему не принадлежали:
— Мне кажется, что я сходил с ума. Медленно. Всё напоминало о ней. Романс Цветаевой, русская речь, зелёное платье Тани, смех Кейт, гитара Элеазара… Я прятался ото всех, от всего, а о ней напоминали даже звёзды. Иногда мне кажется, что я ненавижу её, так сильно я нуждаюсь в ней, как в наркотике. Но когда я думаю о том, чтобы прекратить это, я понимаю, что она будет последним существом на земле, которому я смогу причинить вред.
Я не знал, чем утешить Эдварда. Видел, что брат переживает, но не решался свести ситуацию к шутке. Наша любовь была принципиально разной. Я восхищался женой, для меня, несмотря ни на что, она оставалась тем ангелом, что спасла меня из лап медведя. Возможно, до поездки брат так же восхищался Свон, но теперь он откровенно метался между привязанностью и доводами рассудка.
— Ты думаешь, что это не любовь, а привязанность? — телепат вскинул на меня удивлённые глаза.
— Тебе не с чем сравнивать, — начал я, чувствуя себя не в своей шкуре.
Серьёзно, такие разговоры о чувствах лучше проходили с Джасом или Карлайлом.
Увидев направление моих мыслей, брат напомнил о своём преимуществе:
— Я телепат, Эмметт. И видел это тысячи и тысячи раз в чужих мыслях.
Я вспомнил слова язвительной Элис:
— Ну и как? Помогло?
Лицо парня окаменело. Невидящим взглядом он смотрел в сторону домика Квона. Из горла вырвался угрожающий рык, а мышцы напряглись, как перед прыжком на охоте. Схватив его за плечо, я приготовился к тому, что он вывернется или отшвырнёт меня, устремившись убивать паренька.
За разговором я совсем отвлёкся от прослушки ситуации в доме. Но сейчас услышал бодрый голос Изабеллы Свон:
— Ладно, не переживай, с кем не бывает. На химчистке не настаиваю, просто одолжишь мне свою рубашку, Бо…
Как репутации страдают от общения...
Убитых словом добивают молчанием,
Взглядом, наполненным укором или отчаянием,
Правдой, которая спицами летит в глаз,
Если не действует, то отбирают последний шанс.
— Александра Гершевич
Рубашку я подбирала долго, с азартом роясь в мужском гардеробе. Бо чувствовал вину за пролитый на меня кофе, но реально виновата была больше я. Резкие движения рядом с таким человеком, как этот парень, были противопоказаны. Квон смущённо сидел тут же на кровати, покорно наблюдая за процессом сокращения аккуратно повешенных рубашек и увеличения бардака за счёт летающей в разные стороны одежды. Помню, со Светой мы так же куда-то собирались, но она ещё и комментировала каждую взятую вещь. Мне даже не хватало её язвительных замечаний типа:
— Не трогай этот пиджак цвета детской неожиданности.
— А чёрный оставь на похороны, женщина!
— Белый — на свадьбу, Беллс.
Или:
— Ты издеваешься? Этот красный прибереги на чужую свадьбу, но только не на мою. Это тебе большое. Это вышло из моды. Свон, обнови гардероб!
Мысленно я даже слышала голос подруги в своей голове.
— Оно! Хватай и беги! — взвизгнула ментальная Света, когда мои пальцы коснулись гладкой и прохладной голубой ткани.
— Я не помню, стирал ли я её после примерки в магазине, — Квон, кажется, по моим глазам понял, что решение по поводу рубашки окончательно и обжалованию не подлежит. Сняв её с вешалки, я быстро накинула её поверх тонкой майки.
— Покупаешь и не носишь? — ухмыльнулась я, закатывая до локтя длинные рукава. — Я думала, что в этом городе страдаем сибаритством только мы с Калленами…
Бо улыбнулся и пояснил, что рубашка куплена его мамой в надежде на то, что сын пойдет на танцы:
— Как ты понимаешь, у этой вещи нет и шанса, что она будет использована по назначению. И ты не сибарит, скорее это маска.
Я закусила губу из-за излишней проницательности этого парня и попросила чуть грубее, чем планировала:
— Ладно, мистер наивность, помоги застегнуть пуговицы, рука разболелась…
Бо встал с постели, медленно, почти неуверенно, подходя ближе ко мне, я же, нахмурившись, сражалась с рукавами, смирившись, что бой с новыми и тугими пуговицами мне не выиграть. Наклонившись, он начал застёгивать непослушную фурнитуру снизу вверх, чуть краснея.
— Не смущайся, Бо. Лучше бледней… Ты же помнишь, я кусаюсь, — я обнажила ровные зубы в насмешливом оскале, желая прогнать это странно сосредоточенное выражение лица Квона, который, закусив губу, справлялся с последним кружочком на груди.
— Кхм, моя спина помнит что-то подобное, — парень с улыбкой отступил на два шага, осматривая деяние рук своих. — А тебе идёт.
— Подлецу всё к лицу, — пробормотала я по-русски, заглянув в зеркало.