— Всем поголовно? — деловито уточнил, начиная записывать.
Я посмотрела на него, как на наивного ребенка, и прямо-таки услышала хохот своего любимого дедули.
— Йорки, мы живём в капиталистическом мире, а не при коммунизме. Утром деньги, вечером стулья.
— Какие стулья? — сбился с мысли Эрик, наверняка даже не слышавший про Леонида Гайдая.
Я вздохнула и поправилась, объяснив, что сначала где-то за неделю мужчины, желающие сделать приятное своим дамам сердца, начинают сдавать ответственным за это мероприятие-безобразие деньги на цветы и подарки. Ответственные, в свою очередь, за день заказывают энное количество цветов и конфеты. В стоимость публично-романтичного подарка входит доставка, украшение лентой и, при желании, гарантированная анонимность отправителя. В итоге за оптовый заказ цветочники обычно делали неплохую скидку. Кроме учеников к нам обращались родители и учителя, которые понимали, что наша доставка получится куда дешевле курьерской, которая взвинчивает цены еще за день до праздника.
В итоге закупались мы, как оптовики, продавали в розницу, брали всегда чуть больше заказанного, чтобы иметь про запас (если что-то завянет или сломается), и непременно выходили в плюс. За счёт последнего мы, после трудов праведных, обычно в тех же костюмах ангелочков, заходили в кафе-мороженое и гуляли на оставшееся.
Да, в том году я тоже приобщилась к этому веселью, мой внутренний еврей просто не мог пройти мимо, да и разносить подарки у нас обычно подряжали девочек из группы поддержки. Дома у меня даже остался прошлогодний костюм.
Кстати, надо бы попросить маму отправить мне его по почте…
— Вот ты и будешь ответственной! — попытался напомнить мне, что делает инициатива с инициатором, Эрик, но я начала отбрыкиваться, мол… у меня лапка болит, головка к бухгалтерской деятельности относится, как к запрещенным наркотикам, пикап много бензина ест, топографический кретинизм в близлежащих городах…
— Стоп! — остановил мой вдохновенный лепет Йорки, понимая, что аргументировать я могу долго. — Ладно, ангелом будешь?
— Только на праздник, — облегчённо выдохнула я, соглашаясь и понимая, что легко отделалась…
Как я буду разносить цветы, не зная половину школы, я старалась не задумываться.
Проблемы разгребаются по мере их катастрофического накопления.
На английском меня ждал сияющий Майк и романтичный Шекспир, будь последний не ладен… Маленькие знаки? Я рассуждала о возможности примирения, пока учитель не попросил меня рассказать, что именно из творчества поэта и драматурга мне больше всего нравится. Для меня этот вопрос был сложным. Я не собиралась называть что-то из крупных произведений, хотя в каждом у меня был как минимум один любимый герой, который заставлял сопереживать, болеть за персонажа и радоваться его успехам. Но все эти истории были совсем не близки мне по духу, эпохе, мне сложно было вжиться в традиции абсолютно чужой мне страны…
— Пожалуй, мне ближе некоторые его сонеты, — ответила я наконец, но решила пояснить, чтобы мистер Мейсон не подумал, что я неуч, которому лень прочесть знаменитые книги. — Сонеты написаны на вечные темы. Они в своей краткости улавливают саму суть явлений любви, потери, ревности, мудрости, принятия, давая абсолютный простор для фантазии. Мы можем увидеть отражение своих эмоций или порассуждать, какая драма заставила написать эти строки человека, жившего четыреста лет назад.
Я открыла наугад свой томик, который учитель выдал всем на парту, и наткнулась на знакомый сонет, зачитав тот вслух скорее для себя, чем для публики:
Когда на суд безмолвных, тайных дум
Я вызываю голоса былого, —
Утраты все приходят мне на ум,
И старой болью я болею снова.
Из глаз, не знавших слёз, я слёзы лью
О тех, кого во тьме таит могила,
Ищу любовь погибшую мою
И всё, что в жизни мне казалось мило.
Веду я счёт потерянному мной
И ужасаюсь вновь потере каждой,
И вновь плачу я дорогой ценой
За то, за что платил уже однажды!
Но прошлое я нахожу в тебе
И всё готов простить своей судьбе.
Неужели мне всё-таки судьба изучать вампиризм? Пойти извиниться перед вампиром, наступив на горло собственной гордости?
Почему только меня буквально разрывает на части от подобной перспективы?
Быть или не быть?
Какой провод резать? Красный, синий…
Права на ошибку у меня нет.
Уставившись рассеянным взглядом чуть выше доски, я отчетливо слышала не звонкие ответы учеников, не вопросы преподавателя, не даже привычный посторонний шум.