Я очнулась от странной тесноты и окружающего волнения, которое постепенно нарастало и передавалось мне. Мой мир схлопнулся. Я как будто оказалась выросшей Алисой в тесном домике. Чувство неприятное и тревожное, хотя мне никогда не были присущи приступы клаустрофобии. Я захотела вздохнуть, но не смогла. Распахнула глаза и не увидела ничего знакомого и понятного. Моя паника нарастала, а окружающие звуки набирали обороты. Стало невыносимо жарко, тесно и больно. Очень больно и страшно. Кислорода не хватало. Грохот нарастал. Испуганный разум распознал в этом грохоте пульс. Это точно пульс! Совсем рядом. Громкий, сильный и быстрый, но не мой. Такой пульс у человека, испытывающего сильное волнение или страх. Прижатые к телу руки коснулись чего-то странного и толстого у живота. В первую секунду, когда сжатие этой штуки стало причиной еще большего дискомфорта, на краю сознания мелькнула безумная идея. Нет, не может быть! Это просто не может быть пуповиной! Я умерла!
Тем не менее, после, наверное, девяти часов моих мучений, после сокрушительной боли, жестокого давления и удушья, мне стало очень холодно, я наконец-то смогла сделать свой первый, долгожданный вздох. Задрожав от неожиданно холодного воздуха на моей разгоряченной коже, я закричала, чувствуя ломоту во всем теле.
Я с трудом услышала, но не разобрала, когда мужской голос совсем рядом бодро сказал:
— Congratulations, Mrs. Swan! It’s a Girl!*
* Поздравляю, миссис Свон, у вас родилась девочка.
========== Не выдумывайте… ==========
Рене
— Доктор, мне кажется, что Белла очень молчалива, может быть, у неё что-то болит? — я растерянно посмотрела в грустные глаза дочки.
Маленький комочек жизни у меня в руках не издавал ни звука. Дети соседок гугукали, лопотали, повизгивали, пускали слюни, шумно сопели, хотя чаще всего просто орали, а моя доченька была очень спокойной. В ее серьёзных глазах и насупленных бровках я читала тысячи вопросов. Когда её приносили покормить, она долго медлила у груди, а потом, как бы нехотя, начинала есть. Моя соседка предупредила, что сначала малышка может сделать больно, но Белла была аккуратна, я бы даже сказала, деликатна. Как будто бы знала, что может сделать неприятно. Ее серьёзные глаза внимательно смотрели на меня, словно проверяя реакцию.
— Не выдумывайте, — как бы отвечал на мои невысказанные мысли молодой доктор. — Если бы у девочки что-то болело, она бы уже оповестила об этом всю палату! Помните, как громко и звонко она кричала сразу после родов? Этот процесс неприятен не только мамочке, но и малышу, поэтому все малыши кричат. Крик — универсальный способ младенца сказать о своих потребностях. Ваша дочка просто не капризна. Гордитесь и радуйтесь, — улыбнулся он, ласково поправив пелёнку девочки.
Я посмотрела на свою крошку.
— Ты не капризна, да, детка? И спокойная… Прямо вся в папочку, — ворковала я.
Тихо вздохнула. Ну кто бы мог подумать? Чарли Свон — мой муж. Школьный роман обернулся браком и дочкой. Хотя сначала беременностью, потом браком и дочкой. Чарли был так растерян, но уже через час после новости он, казалось бы, был счастлив. А я держала мою малышку и не могла поверить. Мне восемнадцать лет, а я мама такого вот светлоглазого чуда, которая смотрит на меня глазами свекрови, серьёзными такими, оценивающими.
«Не выдумывай, Рене, — повторила я себе. — Просто у тебя богатое воображение. Это просто ребёнок. Твой ребёнок. Доктор прав, если бы что-то было не так, ты бы об этом уже знала».
— Ты у меня очень умненькая девочка, да?
Светлые глаза утвердительно хлопнули ресничками, а головка чуть кивнула. Ха, вот я придумала! Мне кивнула девочка, которой два дня от роду! Я засмеялась, не заметив, как маленькая ручка освободилась от пеленки и дёрнула меня за прядь волос.
— Ай! Белла, не дерись, ой… отпусти мой локон… Ну, пожалуйста, детка… — маленькая ручка была невероятно сильной и уверенной. Эх, а предупреждали меня о кофточках с рукавичками.
Нужно сказать Чарли, чтобы привёз пару штук. Маленькие пальчики отпустили мои волосы так же неожиданно, как и схватили, а ручка легла на животик, бровки нахмурились, а губки задрожали, как будто ей было больно… Может быть, она обиделась на меня? И тут я вспомнила о небольшом покраснении возле её пупочка.
— Доктор, чуть не забыла! Посмотрите животик Беллы, мне кажется, эта штучка плохо выглядит…
Мистер Хёрт не успел уйти и с готовностью обернулся:
— Пуповина? Да, конечно. Я как раз должен был проверить, как она заживает, но увидев, что ребенок спокоен и не плачет, решил, что всё в порядке, и не стоит лишний раз беспокоить девочку.