— Не смей ее трогать… — сказал я спокойно. — Свою силу показывай более равным соперникам…
— Ах ты кусок говна! — взревел тот, поднялся с груды стульев и бросился на меня. Я снова отошел в сторону и ударил ногой по внутренней части его колена. Та быстро согнулась, а парень в очередной раз оказался на полу. Парты по всему ряду были раздвинуты по сторонам.
— Роран, п-перестань! — увела меня в сторону Мика. — Тебя же искалечат!
— Пизда тебе, ублюдок! — оскалился парень и, отряхнувшись, остался провожать меня взглядом, когда девочки вместе с Шоджи буквально вытолкали меня из аудитории.
— Роран, спасибо большое… — обняла меня незнакомка. — Я, наверное, пойду…
— Погоди, так что я хотел сказать-то… — снова остановил я ее. — Может сходишь со мной на школьную…
— Нет, Роран, я не могу, прости… — спешно перебила меня однокурсница и ушла прочь.
— Эм…
Дверь аудитории внезапно открылась. Из нее вылетел парень, которого я пару раз скинул на пол, и побежал в мою сторону. Он тут же замахнулся и влепил Шоджи такой подзатыльник, что тот схватился за затылок, согнулся пополам и заскулил.
— Тебя это тоже ждет, отброс! — ткнул он пальцем в мою сторону и убежал прочь со всех ног.
— Вот т-трус! — оскалилась Мика и подошла к Шоджи. — Ты как, милый?
«Таких подонков как раз и стоит называть отбросами…» — в гневе думал я, помогая встать толстяку.
— Все нормально, — поморщился он. — У меня затылок каменный, я привык…
В столовой мне «друзья» отвесили дюжину баксов зная, что точно смогу вернуть, поэтому я смог набрать кучу еды и разложить ее по всему столу. Отношение людей ко мне сильно изменилось. Люди гораздо реже выкрикивали что-то в мой адрес, но лишь усилили ненависть к остальным отбросам, а те, в свою очередь, старались дать отпор, получая все больше травм.
Отношение женского пола к моей персоне мне было крайне непонятно. Они больше не смотрели на меня с презрением, но и подходить особо не пытались. Пришлось отдернуть пару девушек, чтобы пригласить их на вечеринку, но те наотрез отказывались со мной куда-то идти…
— Шоджи… — обратился я к толстяку с набитым ртом. — А она обязательно должна быть с нашей школы, или же…
— Не обязательно, главное показать, что фаворит пользуется спросом у девушек, а фаворитка — у парней… — отвечал тот, не отставая от меня в поглощении пищи. — Кстати, ты в чем туда пойдешь, купил себе смокинг?
— Я думал, можно и так пойти… — пожал я плечами, посмотрев на свою изуродованную временем форму. — У меня другой одежды нет…
— Чего-о-о?! Это будет самый странный фаворит во всей истории! — расхохотался толстый. — Ты ведь понимаешь, что фавориты практически все состоят в богатых и уважаемых кланах, а ты выйдешь туда, будучи сиротой, в криво сшитой школьной форме! Вот умора! — продолжал тот глумиться.
— Не г-годится… — хихикнула Мика. — П-представитель меньшинств д-должен выглядеть к-круто…
В тренировочном зале, где обычно обитала группировка Катара, мужчины тягали железо в ожидании, пока поступит информация по поводу Рорана. В зале уже было порядка двадцати громил. Каждый считал своим святым долгом как минимум половину своего свободного дня проводить в зале.
Моника приходила в себя после той злосчастной ночи, но была очень слаба. Врачи, которые помогали амбалам после заданий, выкачивали из нее все химикаты, чтобы не позволить ей умереть.
Под звук звенящего железа, в зал вошел парень по имени Коджи. Он был пару часов назад послан в школу его брата для того, чтобы выяснить, как будет лучше организовать его захват.
Шрам, заметив Коджи, тут же велел остальным подойти к парню и выслушать то, что он нарыл.
— Слушайте, мужики, — оглянул амбалов Коджи. — Сегодня в их школе пройдет что-то вроде вечеринки, мне сказали, что Роран там точно будет. Ночь — это ваша среда. Думаю, это самое подходящее время для того, чтобы его достать.
— Мм… — промычал шрам, задумавшись. — Тогда ночью мы идем брать Рорана на живца…
— На живца?! — удивился Коджи. — На какого живца?
— На тебя… — пожал он плечами. — На кого еще?
— Но он ведь не доверяет мне, так бы скинул верный адрес… — объяснялся тот, стараясь не разозлить амбалов. — Может…
— Закрой рот… — перебил его татуированный, замахнувшись рукой так, что Коджи тут же вскинул ладонями и попятился назад. — Тебя никто не спрашивает…
Наевшись досыта, мы вышли из столовой. В этот раз я наконец позволил себе по-настоящему оценивать девушек без угрызения совести, несмотря на тот факт, что те годились мне в дочери. Я все же старался с кем-нибудь из них заговорить. Но те наотрез отказывались общаться. Так низко моя самооценка еще никогда не падала.