— Думаешь… — посмотрел старик снизу в глаза Амори. — Я не пытался проткнуть себе сердце?
— Что? — крупная дрожь прошлась по всему телу Амори. Парень буквально застыл на секунду.
Слезы продолжали течь с глаз старика, он поглядывал на Амори и вспоминал, какую участь ему подготовила судьба тридцать лет тому назад.
— Арчибальд… меня зовут Арчибальд… — шептал в полубреде широкоплечий статный мужчина тридцати лет, распятый на столе. Руки и ноги мужчины были жестко зафиксированы ремнями. Шея тоже. Его кожа ощущала холод металла, глаза же невольно закрывались. — Я Арчибальд Ивата… Ивата…
Он находился в лаборатории, в белом неприятном помещении без окон. Люди в белых халатах игнорировали его слова, продолжая вводить в его тело новые дозы химического вещества и выводить порции крови, в то же время проверяя его изменения.
— Арчибальд… Ивата… — продолжал шептать мужчина. — Я Арчибальд…
— Его регенерация бесподобна… — глядя на анализы крови, говорил один из врачей своему оппоненту. — В первый раз такое вижу…
Арчибальд давно потерял счет времени. С того момента, как его взяли в плен, прошло больше месяца, большую часть из которого он провел в забытье. Опыты буквально меняли его организм, местами разрушая его. Он каждый раз повторял свое имя, дабы не потерять рассудок и помнить то, кем он является.
Но часть того, что было, он уже не мог вспомнить. Имена жены и ребенка он повторял в первую неделю заточения, но к этому времени уже забыл. Осталось лишь единственное, что связывало мужчину с его прошлым — его собственное имя.
— Сэр, мы уже потеряли больше десяти подопытных… — отвечал коллега в таком же халате. — Его ДНК не усваивается должным образом и буквально за пару дней убивает реципиента… это невозможно…
— Нет, Хасами… — мотал головой врач, делая новые порции анализов. — Мы найдем новых подопытных… нам нужна его регенерация… я умру, но сделаю это…
— Ты ведь сделаешь его монстром, Ичиго… — нервно поглядывал тот на мужчину. — Он ведь и рассудка лишиться может…
— Знаю… — с горечью ответил Хасами. — Но мы должны верить в успех проекта… мы зашли слишком далеко…
— Арчибальд Ивата… Ивата… я Арчибальд Ивата… — глаза мужчины медленно закрылись, он в очередной раз ушел в забытье.
— Что ты несешь, старик?! — вскрикнул Амори, продолжая резать тело старика, протыкать все, что только возможно. Но тот лишь кряхтел, пытаясь сопротивляться. — Этого не может быть!
Наконец, схватившись ладонью за острие клинка, старик притянул парня к себе вплотную и взял его за воротник куртки, посмотрев в глаза. Его кулак буквально дрожал от тех бесконечных воспоминаний, которые мучительно всплывали в голове алкоголика. Его глаза были наполнены яростью, болью и отчаянием, что привело парня в оцепенение и ступор.
Красноволосый невольно разжал пальцы и выронил клинок на землю, стараясь увести взгляд. У него не получалось, поэтому приходилось смотреть в слезные карие зрачки старика и молчать.
— Да, я убил их… жену и сына… — дрожащим голосом прошептал Арчибальд. — Убил этими руками… но себя не смог убить… как бы ни старался…
— Да кто ты, блять, такой? — прошептал красноволосый.
— Арчибальд Ивата…
Придя в себя, парень схватился за запястье старика и сжал его с такой силой, что то глухо хрустнуло и обвисло на его руке. Мощным ударом ноги, Амори откинул врага на десяток метров, подошел к нему, материализовал металлическое копье, воткнул его в живот старика и, сплюнув, спешно побрел к машине, оставив двух убитых амбалов лежать около дома.
— Гребаный старик! — рявкнул Амори.
— Арчибальд Ивата… — прошептал старик, рука и проткнутый насквозь живот которого невольно заживали, не требуя магической энергии. Глаза закрылись от усталости. Тот ушел в сон, лежа на газоне собственного дома с торчащим металлическим стержнем в животе.
Около ограждений средней школы кругам ходила Азуми, пиная камни и разговаривая с самой собой. Как только я увидел это милое личико, все мои мысли и проблемы ушли на второй план. Я ускорил шаг, махнув рукой. Та, заметив меня, улыбнулась, взяла с земли рюкзак, который по размерам казался больше ее самой, и пошагала ко мне навстречу.
— Рорик, ты опоздал! — нахмурилась та, швырнув сумку мне в руки. Я, еле удержав ее в руках, закинул ее за плечо и взял девочку за ручку.
— Прости… — поморщился я, выразив жалостливое лицо.