Напоив меня, они больше ничего не обсуждали, старик сказал лишь что-то обидное, и оба вышли.
Но в одиночестве я пробыл не долго, буквально сразу же дверь вновь скрипнула, и в комнату кто-то зашёл.
— Повернись, оковы сниму. Только мешок оставь пока, не трогай… — прошептал посетитель.
Я напрягся, но повернулся.
Что-то зашуршало, раздался щелчок, и свалившиеся наручники с глухим звоном повисли на цепи.
Несмотря на желание сразу же скинуть мешающую на голове тряпку, я сдержался. Если доброжелатель хочет сохранить инкогнито, значит на то есть причины.
— Внизу трое, ещё двое на входе. Но если решишь просто уйти, лучше прямо отсюда через окно. — сказал он, и пошуршав чем-то, добавил — вот, передать просили.
— Кто просил? — спросил я, но человек молчал. Я повторил вопрос.
Опять тишина.
— Вы тут?
Ответа не было, и по ощущениям — а после снятия оков ко мне возвращалось восприятие на энергетическом уровне, нежданный доброжелатель ушёл.
Постояв ещё немного с мешком на голове, я снял его, и убедившись что нахожусь в комнате один, осмотрелся.
Всё как мне и показалось. Скорее всего какой-то дешёвый трактир, идеальное место где никто не станет задавать вопросов. Но самое главное что я увидел, никак не касалось обстановки, — на кровати, в развёрнутом куске мешковины, лежал мой дробовик. В это не верилось, даже глаза протёр, но ружьё не исчезало и я взял его в руки. За время нашего расставания артефакт успел хорошо «постареть», местами проглядывалась ржавчина, дерево облупилось, приклад шатался, но это точно был он, сомнений у меня не осталось.
Привычно отправив лёгкую порцию маны в его энергосистему, я замер, прислушиваясь к своим ощущениям…
Поначалу тот напрягся, словно раздумывая, но спустя несколько секунд признал меня. В новом теле, с новыми возможностями, но признал. «Заурчал» довольно, впитал всё что я ему дал, подтянул расхлябанный приклад, спрятал ржавчину, и когда я продолжил наполнение накопителей, сыто рыкнул.
И очень вовремя. Снизу послышались шаги.
Отступив в угол комнаты, магичить я не стал, могли почуять, а прицелившись в дверь, замер в ожидании.
В то что оружие может подвести, я не верил. Слишком хорошо зная как артефакт ведёт себя перед «жатвой», я мог поклясться что и сейчас всё пройдёт как по маслу. «Вепрь» уже почуял кровь и, казалось, готов был стрелять даже без команды.
Шаги приблизились, щёлкнул замок, и не дожидаясь когда дверь откроется на всю ширину, я выстрелил.
Старик, а точнее престарелый упырь, хоть и был проверен, — успев уйти вбок, но артефактное оружие оказалось умнее, сдвоенным рыканьем обоих стволов прямо через стенку, отправляя его в преисподнюю.
Отброшенный на лестницу, тот еще дёргался, но серебряные пули дело своё знали. Тело старика дымилось, кожа морщилась, и едва я успел сделать несколько шагов, как от него осталась лишь рыхлая кучка пепла.
А снизу уже зашевелились. То что все находящиеся в здании не были людьми, я понял почти сразу, но в моём случае это только упрощало задачу. Не нужно тратить драгоценные секунды чтобы понять кто перед тобой, стреляй во всё что движется, и не задумывайся.
Сбоку что-то мелькнуло, но приблизиться не смогло, обрез только рыкнул, и стремительный вампирюга с визгом покатился по лестнице.
Длинный и тощий, в кожаных штанах с карманами на коленях, он елозил по полу и бешено кривлялся, с ужасом глядя как распадается его тело.
Упыри почти не чувствуют боли, но испытывают дикий ужас перед походом в вечность. Это у человека есть шанс на спасение и продолжение жизни, а здесь нет, — сдох, значит сдох. Однажды и навсегда.
А вот следующую атаку я хоть и отразил, но меня немного задели когтями. Если первая троица сдохла в слабом человеческом обличии, то оставшиеся успели обратиться, получив тем самым определённое преимущество.
Определённо, будь на мне доспех, такого не случилось бы, но из одежды у меня оставались лишь подштанники, да холщёвая рубаха. И хотя рана не особо серьёзная, скорее порез, но заживают такие вещи после упырячих когтей куда хуже обычного.
Последним сдох самый молодой и неопытный вампир. Мелькнула мысль оставить его в живых чтобы допросить, но он стоял спиной ко мне и явно собирался удрать, поэтому вариантов не оставалось, и я без сомнения спустил курок.
Тварь дёрнулась, выгнулась дугой, и по инерции прошагав ещё сколько-то, свалилась на спину, широко раскинув руки.