— Ты все переворачиваешь с ног на голову. Пользуешься этими своими штучками! — разродился он гневной тирадой и перешел на «ты».
— Я всего лишь выстраиваю логическую цепочку, — попыталась ему возражать, все еще спокойно.
— Лучше бы ты действительно вышла замуж и родила детей, выполнила самое главное предназначение в жизни женщины, чем сохнуть здесь, в четырех стенах, и морочить голову клиентам, внушая им благополучие и уверенность, что способна решить все их проблемы!
Змеев плыл на своей волне и никак не хотел слышать, что ему говорю я.
— Вы опять за свое. Профессиональное не равно личное. Учитель может учить детей, не имея семьи. Токарю не обязательно жениться, чтобы правильно выточить деталь. Одно другому не мешает абсолютно. Я выйду замуж и рожу детей… — довести мысль до конца я не успела. На последней фразе Змеева разорвало, как ядерную бомбу:
— Что ты знаешь о жизни, глупая девчонка? Что ты можешь дать мне?
Можно сказать, каждый говорил сам по себе и почти одновременно.
Я заткнулась, пытаясь переварить очередное оскорбление. Он заткнулся, как-то странно разглядывая меня. Более тщательно, чем до этого. Прожигал насквозь.
Я попятилась. Точно так делал его сын, когда задумывал какую-то пакость.
— Годится! — щелкнул он пальцами. — Ты родишь мне детей. Я согласен.
Глава 7
— Погодите, погодите, — еще больше попятилась я и как-то беспомощно вытянула руки вперед, словно защищаясь от этого напористо-властного мужчины, что ломал все мои барьеры и устои, пер напролом и слышал только себя. — Что значит, согласен? Что значит «родишь»?.. Это, может, я должна согласиться? И вообще…
— Ты же сказала: выйду замуж и рожу детей? — сделал он шаг ко мне и навис, будто скала, подавляя и не давая вздохнуть.
Я почувствовала, как задыхаюсь, мне не хватало воздуха.
— Вы с ума сошли? — прошептала я беспомощно.
— Нет. Я как раз в очень здравом уме. При светлой памяти и вообще — абсолютно здоров как физически, так и психически. Могу представить все справки. У тебя какие-то проблемы?
Я закрыла глаза. Выдохнула. И попыталась посчитать хотя бы до десяти. Сбивалась то на счете четыре, то на пять — никак не удавалось прийти в себя. Плюнула. Открыла глаза.
Он смотрел на меня не мигая. Обжигал синью. Мне стоило большого труда не поежиться. Если и существовали хоть какие-то сомнения, что Никитос его сын, то сейчас я поняла: даже тест ДНК не стоит делать. Они не просто родня. У них какое-то жутко генетическое сходство. И как я сразу не догадалась, как только увидела этого типа на пороге своего кабинета?
— Послушайте, — уперлась я задницей в подоконник — дальше отступать было некуда, — давайте остынем и постараемся друг друга услышать. Вряд ли это на самом деле то, что вам нужно.
— Ты не понимаешь, — схватил он меня за плечи и сжал так, что я пискнула, — у меня вся жизнь летит в пропасть. Я сюда ехал, чтобы камня на камне не оставить — забрать своих детей. У меня их, оказывается, двое. А в браке — ноль. Пятнадцать лет ушло, как в раскаленный песок: лечения, обследования, несколько попыток ЭКО — и все тщетно, понимаешь? Жена меня возненавидела, потому что я ей ничего не мог дать! А здесь, оказывается, дети мои росли, не зная отца! Да будь Аля жива, я бы придушил ее, ей-богу! А сейчас я не знаю, не знаю, что делать… Я видел глаза ее сестры. Видел сына и дочь. Им… хорошо без меня. Они во мне не нуждаются. Я могу все переиначить. У меня, поверь, хватит сил, энергии, денег отсудить детей. Но я не знаю, не знаю, правильно ли это! Мне срочно нужно переключиться на что-то, обрести новый смысл, что-то такое, что перебьет, заставит отвлечься, позволит не наломать дров еще больше, чем есть сейчас!
Его прорвало. Собственно, я добилась того, чтобы разговорить. Но не таким же способом! Не за счет моего личного пространства!
Змеев тряс меня, словно грушу. Я чувствовала, как внутри бултыхается сердце и волосы на затылке встают дыбом.
Если я сейчас его пошлю, он отберет Никитоса и Каролину у Юли. Там, правда, муж ее, Вересов, не такой уж простой фрукт, но, глядя на этого исполина с прожектором вместо взгляда, сразу понятно, что произойдет нечто невообразимое.
Он отберет детей. Он способен на это. Не пустые слова, не треп, не угрозы. Это констатация фактов. И ему нужно переключиться, чтобы не думать, оставить все, как есть.
«Но почему я?!» — взвыла мысленно и заметалась, как лисица, что попала в капкан. Выхода нет, можно лишь отгрызть самой себе лапку.