Дом я купила, по сути, по цене участка. Поэтому сознавала, что у меня по большому счёту есть только фундамент, стены и крыша. Предстояло превратить их в приемлемое жилище, в котором мы с отцом сможем как минимум перезимовать. А значит, надо всё утеплить, подвести везде электричество и создать с нуля санузел, которого в купленном мною здании изначально не было.
Если честно, хорошо, что за эти деньги хоть стены были нормальные, кирпичные и фундамент из бутового камня. Большинство такие дома просто сносят и на их месте строят новые. Но мне бюджет не позволял. Так что задача стояла весьма амбициозная: с самыми маленькими средствами превратить халупу в нормальное жильё.
План ремонта мы обсудили ещё дома, в Москве. В самом доме сделать санузел или, как тут говорят, баню, не представлялось возможным. Зато снаружи имелось нечто вроде терраски или большого балкона, на который выходило сразу два окна: из того помещения, которое я планировала отдать под кухню, и из крохотного коридорчика, который соединял все помещения дома с крыльцом.
По воле случая эта терраска находилась прямо напротив того места, откуда по идее в дом должна была поступать вода. Этакий приямок с трубой, отходящей от общего водопровода. Самым логичным было поместить нашу баню именно в этом месте. Оставалось только превратить её в закрытое помещение и подвести туда воду и канализацию.
Но это так, общие рассуждения. Когда мы вошли в дом, то они отступили перед тем, что предстояло сделать первым долгом. Как вытащить и куда девать весь этот хлам?
Начали мы лихо. Определили одну из комнат в стартовые и стали всё оттуда выносить. Чуть не надорвались, вытаскивая старую, прогоревшую до дыр печку. Прогореть-то она прогорела, но чугунные чушки в стенках никуда не делись, так что штука вышла неподъёмная.
Наконец мы выволокли всё на улицу, я вымыла пол, после чего туда занесли всё, что до сих пор хранилось в нашем фургоне. Тут-то, кстати, я и узнала, что все мои списки куда-то подевались и теперь сам чёрт не разберёт, в какой коробке что лежит. Хорошо хоть носильные вещи и предметы первой необходимости я заранее запихнула в сумку, которую держала в кабине. Так что трусы, майки, зубные щётки и расчёски не потерялись. Зато отыскать хозяйственные вещи, которые я рассовала по разным коробкам, чтобы обложить их мягким и не повредить, найти не смог бы и специально обученный сыщик. Пашке же требовались инструменты и прочие полезности, чтобы можно было что-то делать.
Я села на предусмотрительно вытащенный складной стул и попыталась вспомнить, где что может находиться. В принципе, дело не срочное, ещё две комнаты требовали расчистки, да и захламленный двор нельзя было так оставлять, но силы меня оставили. Как выяснилось, все.
Я уже с утра не слишком хорошо себя чувствовала, но списывала на жару и акклиматизацию. А тут поняла: ни рукой, ни ногой двинуть не могу.
Пашка что-то там шуровал, ругаясь последними словами, я же сидела и тупо глядела в одну точку.
Минут через пятнадцать мне стало стыдно: работать же надо! Поднялась, взяла какую-то штуку неизвестного назначения и поплелась с ней на улицу.
И тут наступила вторая часть Марлезонского балета под названием «цыганский бизнес». Откуда ни возьмись появилась молодая женщина в длинной юбке, подошла и стала что-то говорить. Конечно, болгарского я не знаю, но несколько ключевых слов выучила ещё в России. По большей части существительных. Так что поняла: женщина хочет забрать то, что мной определено на выброс. Там много железа, оно ей нужно.
Действительно, к тому времени Пашка вытащил не только печку, но и пару старых железных кроватей, а ещё штуки четыре оставались в доме.
Если бы у меня были силы, я не поддалась бы на её приветливое обращение и ласковый голос. Вспомнила бы всё, что мне говорили о болгарских цыганах. А тут... Передо мной замаячила перспектива избавиться от чужого барахла и я махнула ей рукой: забирай.
Сама села на пороге той комнаты, где были сложены наши вещи, чтобы невзначай не лишиться чего-нибудь нужного.
Когда дом вдруг наполнился цыганками и их многочисленными отпрысками, Пашка сначала ничего не понял. Потом сообразил, что они вытаскивают вещи и бросился ко мне.
- Мать, ты их пустила?
А я уже не могла даже слова вымолвить, так мне было плохо. Только кивнула.
Павел понял, что со мной что-то не так и стал выяснять у женщин, как они со мной договорились. Но я хоть пару слов уже знала по-болгарски, а он - ни единого. Понял ещё меньше, чем я, но за возможность очистить дом от старья ухватился.