Прижавшись лбом к окну и вглядываясь в мелькающие деревья, Саша мысленно была рядом с Катенькой, оставшейся на эту неделю с дедушкой. Бабушки, мамы Ильи, не стало через год после похорон сына. Не смогла перенести разлуку. Так они и жили последние годы: мама, дочка и дедушка. Он, конечно, жил отдельно, но всё равно это была самая настоящая семья, державшаяся крепко друг за друга. Была ещё Параскевия, вторая бабушка, но к той Катеньку отправляли в основном на каникулы. Да и хватало Паше внуков, — у Нади уже пятый ребёнок на подходе. Только один пока мальчик, три первых — девочки.
Топили в поезде знатно, и не скажешь, что за окном уже третий месяц царствует зима. Проводница поспешно принесла четыре совершенно особых стакана, какие бывают только в поездах, благодаря подстаканникам, конечно, и Саша улыбнулась: жаль, Катюши тут нет — она так любит этот чай.
Пока обычные пассажиры прихлёбывали горячий напиток с бутербродами, захваченными из дому, на верхних полках расположились ещё двое. Мария первая прервала затянувшееся молчание:
— Знаешь, а ведь у Ивана-то тоже не сложилось, развёлся он.
Евгенийперевёл взгляд на женщину.
— Снова начинаешь?
Та запнулась, потом опустила очи.
— Да нет, я так... к слову пришлось.
— К какому слову?
— Ну что, не видишь? Все веселятся, а Сашка в ночь уставилась.
— Мария, ...
— Ну всё-всё! Не буду больше. Просто подумалось отчего-то, что не просто так они были... — но опять не договорила, напоровшись на строгий взгляд.
***
В ресторане гостиницы собралось много народу. Яркие женщины, нагловато держащиеся мужчины... Елизавета Васильева или попросту Лизонька, как любил называть её муж, скучала среди всего этого праздника жизни. Даже не верилось, что когда-то и она вот также точно искала в подобных заведениях веселья и хорошей судьбы. Её муж, председатель горисполкома г. N, первый в городе человек, нашёл Лизу когда-то в таком же заведении. Да, судьба её круто изменилась с той самой встречи. Много лет ещё Елизавета была довольна собой и радовалась, когда видела на чужих лицах зависть. Но теперь ей уже тридцать шесть и пустое веселье, шумные вечеринки, показушничество, не приносили удовольствия. Наигралась. Хотелось домашнего уюта, родных душ рядом, чтобы знать, что они тебя любят и всецело от тебя и твоей любви зависят. В общем, хотелось именно такой шумной многодетной семьи, какая была у её родителей, откуда бежала в самые дорогие гостиницы родного Ленинграда, чтобы не повторить судьбу матери. Смешно. Теперь именно это и стало мечтой. Недостижимой. Как расплата за то презрение, с которым смотрела на очередную беременность матери.
Внимание привлёк разговор нескольких человек за соседним столом. Судя по специфическим словечкам и теме, они были медиками. Украдкой стала поглядывать на спорящих. Решали, что им стоит показывать на каком-то собрании, о чём не нужно упоминать... Симпатию вызвала светловолосая женщина примерно Лизиного возраста, которая отчаянно пыталась доказать одному из усатых коллег, что состав питательной смеси имеет важное значение для... Разобрать каждое слово отчётливо было невозможно даже при большом желании — мешала громкая музыка, ведь вечером всегда работал коллектив, игравший и певший вживую, а также хор голосов других посетителей гостиницы.
Дождавшись, когда компания из-за соседнего стола разойдётся, Лиза оставила на баре оплату за свой ужин и поспешила вслед за светловолосой. Нагнала ту уже возле лифта. Начинать разговор тут не хотелось, смущали посторонние, как и женщины, ожидающие своей очереди подняться на верхние этажи. Заинтересовавший Лизоньку медик вышла на восьмом этаже, вслед за ней и та.
— Подождите, пожалуйста! — обратилась Лиза к доктору, немного протянув к ней руку, словно пыталась таким жестом удержать.
Светловолосая обернулась, слегка смягчила выражение лица улыбкой. Протянула:
— Да?
— Я была только что в ресторане, за соседним с вашим столиком. Я слышала, о чём вы разговаривали. Скажите, это правда возможно?
— Да. Возможно.
— А уже у кого-нибудь получалось таким образом забеременеть и родить?
Светловолосая немного задержалась с ответом, но уже через секунду очень уверенно продолжила, глядя Лизе в глаза:
— Пока нет. Но это возможно. Мы именно для этого сюда и приехали, чтоб рассмотреть камни преткновения со специалистами со стороны, чтоб обнаружить свои недочёты. Знаю, что наша команда на правильном пути.
— Как вас зовут?
— Александра. Ковалёва Александра Николаевна.
Лиза протянула руку для пожатия.
— Лиза. Елизавета Васильева. Можем мы с вами ещё немного поговорить об этом?
Саша сочувственно посмотрела на женщину. Не смогла отказать, пригласила в свой номер, откуда Лиза вышла окрылённая спустя примерно полтора часа. Она поспешила в свою комнату, куда уже, наверное, вернулся с деловой встречи муж. Вот она сейчас обрадует его!
***
Сегодняшняя встреча светил репродуктивной медицины мало походила на симпозиум, начатый двадцать четвёртого февраля. Скорее это была жаркая дискуссия с употреблением не совсем приличных слов со стороны некоторых, особо эмоциональных, уверенных в неправоте коллег, личностей. Уже второй день они спорят, доказывают, обосновывают. И это есть обмен опытом?
Александра устала от этой встречи. Всё, что имелось, она уже доложила. Всё, что было интересным, — выслушала. Мысленно вернулась к разговору с Лизой Васильевой. Для Саши это общение было гораздо важнее того, что происходило тут и сейчас. Лиза просилась приехать в Киев на приём к Александре.
— Почему именно в Киев и ко мне? — удивилась тогда Саша. — В Ленинграде и Москве сформированы современные лаборатории, вам проще заняться этим вопросом здесь.
Лиза вздохнула, отвела ненадолго глаза.
— Понимаете, Александра, мой муж... он не последний в стране человек. И для его карьеры будет лучше, если я буду проходить это лечение или как правильно? Оплодотворение? В общем, лучше в Украине. Для его положения лучше. Обязывает, понимаете?
Рядом с Сашей, развалившись на свободном стуле и, подперев кулаками щёки, осоловело следила за происходящим Мария. Она была удивлена тем, что, оказывается, даже неживые могут засыпать от скуки! Ещё бы, — столько незнакомых терминов, произносимых участниками собрания иногда целыми фразами. Бывало в нескольких подряд сказанных предложениях неживая не слышала ни одного знакомого слова. Евгения тут не было. Он остался в гостинице, так как уловил снова присутствие детей. Будучи рядом с Сашей и Евгением Мария уже не могла видеть так, как видела из другого пространства. Потому теперь была больше полезна как второй Хранитель, постоянно находящийся рядом с Сашей.
Время было уже позднее, спать хотелось многим, но было неловко прерывать на полуслове выдающегося профессора, пытающегося донести свою точку зрения до всех. Потому доктора старались незаметно поглядывать на часы, показывавшие начало одиннадцатого ночи, и мысленно отсчитывали минуты затянувшейся пылкой речи.
***
Евгений медленно брёл по этажам. Он, конечно, рисковал, оставив Сашу на попечение неживой, но пора уже было положить край этой затянувшейся истории. В номера не заходил, достаточно было ощущений, настигавших его в коридорах. Они были здесь. За Сашей не последовали. Разделились. Чётко ощущал их на разных уровнях. И один был тут же, на этом самом этаже, где замер сейчас Евгений. Больше ни шагу, чтобы не спугнуть. Открылась дверь одного из номеров, внутрь зашли мужчина и женщина. Эту женщину Евгений видел позавчера — именно она представилась Елизаветой Васильевой. Не могла забеременеть и просила помощи. Лиза что-то щебетала спутнику, на что тот отвечал односложно: