-Ты просто плохо знаетешь мою Ба, - я весело рассмеялась над растерянностью свекра.
-Я конечно слышал о противостоянии лорда Эдвина и леди Лаванды, но от чего-то считал это глупыми выдумками, а видимо нет, истории явно преуменьшили накал страстей.
-Расскажи, мне очень интересно! – настроение вернулось само собой и внутри забурлили маленькие фонтанчики радости.
Как написано в книге нашего рода, жили-были два брата де Харди, Эдвин и Ладин. Эдвин был старшим, Ландин младшим. И вот однажды, младший брат полюбил девушку из состоятельного, но малоизвестного рода, да еще с титулом баронессы и даже захотел на ней жениться. Только такой мезальянс не понравился старшему брату, ставшему к тому моменту главой рода и тот, применил свое слово главы и запретил им сочетаться браком. Нашел Ландинум молоденькую, послушную невесту и быстренько состряпал их свадьбу. Надо сказать, что в летописях написано, что Лаванда мало того, что не подходила младшему брату по социальному статусу, так еще и оказалась меркантильной и своенравной особой. Она не долго горевала, и быстренько вышла замуж за герцога и взяла все в свои руки. У Ландина и его супруги так и не родилось детей и умер он по глупости, в самом расцвете сил напился и упал с лошади. Зато герцог и герцогиня де Харди, тоже ставшая вдовой, после рождения сына, всю оставшуюся жизнь соревновались кто лучше, быстрее, дальше больше. Думаю, они и хранителями рода стали, только, чтобы не уступать друг другу. Вот так-то.
-Что-то мне подсказывает, что все на самом деле не так. Интересно, а что написано в летописях рода де Формин?
-Теперь уже навряд ли придется увидеть, только если вы каким-то чудом спросите у леди де Формин.
-
Оказалось, что мы провели в тайной комнате очень долго и за окном уже светили звезды, а муж лежал в постельке и грел ее для меня.
-Как все прошло? – он оторвался от прочтения каких-то документов.
-Нам удалось узнать, что я из рода де Формин и имя данное мне родителями Каролина, - было как-то неловко произносить неизвестное мне имя, да еще и чувствовать к нему причастьность.
Брови мужа поползли вверх, а губы сложились в уточку, и он присвистнул.
-Как ты могла!? Как я мог!? – он в мнимой трагедии закатил глаза и приложил ладонь ко лбу, - Мне, заветом предков, было сказано, чтобы я ни в коем случае не связывался с семейством де Формин.
Я даже опешила. Вот только что передо мной лежал серьезный мужчина, а теперь лежит мальчишка, да еще и дурачится!
-Да! А я коварная и ужасная наследница леди Лаванды, все-таки окрутила бедного и несчастного герцога де Харди! Честь мне и хвала! – во мне тоже проснулось ребячество.
-Что ж, раз ты хитростью завладела моим сердцем и именем, то я буду самым заботливым, любящим и требовательным супругом.
Он ловким движением притянул меня к себе и повалив на кровать, навис сверху, а потом поцеловал. Мир закружился и засверкал новыми, яркими красками и даже мысли о новой семье и о покушениях на время ушли. Остались только радость, счастье, безграничная нежность и тягучая страсть. В этот раз я всем своим существом понимала, что муж настроен решительно свести меня с ума окончательно.
Горячие нежные поцелуи, страстные объятия и стоны. Его губы переместились с моих на скулы, затем шею, плавно спускаясь к ключицам и груди. И каждое движение губ и языка порождали во мне все новые и новые искры наслаждения, которые концентрировались внизу живота, грозясь взорваться фейерверком. Горячие ладони мужчины плавно гладили все тело, грудь, живот, бедра, ноги. Когда с моих губ срывались стоны, он терял контроль над собой и судорожно сжимал кожу, цепляясь за нее как за спасательный круг в океане безумия. Я плавилась, он тоже.
Наше дыхание тоже сбивалось. Я чувствовала его эрекцию. Она была каменная. Понимание, что он так сильно меня хочет, затопляло разум и порождало яркие вспышки удовольствия и влагу в лоне. Мы не торопимся, и одежда исчезает с нас постепенно, оголяя все новые участки кожи, которая горит даже там, где ее не касаются нежные руки и требовательные губы.
Тишина комнаты наполнилась нашим дыханием, вздохами страсти и запахом возбуждения.
Когда я думала, что просто растворилась в розовом мареве возбуждения, член мужа резко толкнулся до упора, на всю длину, вырывая из моего горла крик удовольствия, вместе с остатками воздуха, покинувшими легкие. Если бы я сейчас смогла разлепить веки, то увидела бы довольно сверкающие глаза мужа и легкую сумасшедшинку в их глубине. Только тело, оно мне уже не подвластно, оно живет своей жизнью, подчиняясь заданному ритму первобытного танца.
В моем внутреннем оркестре вдруг заиграл новый музыкальный инструмент – орган, и эта махина хотела только одного органиста, только от его прикосновений она могла выдавать такие чистые и пронзительные звуки, заставляющие трепетать и хотеть этого снова и снова. Я ненасытна. Счастье с привкусом муската и нотками хвои напитывает меня, но этого мало. Хочу быстрее, больше, полнее, хотя, казалось бы, как такое возможно?