-Нравится? – и шепот такой манящий.
-Нравится, но нужно собираться домой.
-Не хочешь испытать? – искушающе спросил меня этот…змей.
Вот кто говорит, что некроманты люди не привередливые и неприхотливые! Врут безбожно! Мы можем долго рыть землю и ночевать в одном плаще под дождем. Куда деваться работа такая? Но тем больше мы любим комфорт и удобства, тем больше ценим блага, дарованные нам цивилизацией. Вот такая ванная была моим личным фетишем. Я на нее еще тогда, когда была на выставке, слюньки пускала, да только это мне не по карману, даже с учетом того, что я не плохо зарабатываю. Я тяжело сглотнула и поняла, что проиграла в борьбе с самой собой.
Эвис же, не терял времени даром, осторожно стягивая с меня одежду и изредка целуя то в шейку, то в ключицу, то лаская сосочек, то низ живота. Было как-то особенно приятно…И вот я оказалась совсем обнаженной посреди ваной комнаты. По помещению прошлась струйка воздуха, видимо вентиляция заработала, а мне тало прохладно и по телу пробежала волна мурашек. Я поспешила протянуть руки, чтобы раздеть мужчину, но тот развел их в стороны, явно любуясь моим телом и прошептал:
-Я сам, пойдем лучше, я тебе наберу воды.
Ну что ж, я не против, тем более тело буквально ломило от усталости. Не помню, говорила ли я, но эта емкость была не как обычная ванная, через бортик которой нужно перелазить, а была, как бы утоплена в полу, из-за чего в нее нужно было скорее спускаться, что я и сделала. И тут же из дна забили маленькие фонтанчики с теплой водой. Пара минут и я уже нежилась в объятиях гидромассажа, еще пара минут и ком не присоединился Эвис…
Никогда. Ни разу в жизни. Я не принимала ванную ни с одним человеком. Конечно, в детском доме я мылась в общих душевых, но это иное. Там над каждым из нас была своя лейка, и мы не касались друг друга. Сейчас же ощущения были смешанные. С одной стороны я нежилась в теплой бурлящей воде, приносящей расслабление и негу, а с другой стороны меня касался мужчина. Мы лежали друг напротив друга, облокотившись на противоположные бортики небольшого бассейна. Под ним, так же как и подо мной били маленькие фонтанчики, делая массаж. Ванна была настолько большой, что мы совершенно не мешали друг другу, соприкасаясь лишь ногами. Его волосики на голенях щекотали внутреннюю сторону бедер, от чего по телу разливались пузырьки с весельем.
Спустя минут пятнадцать Даниэлю надоело просто лежать, он приплыл, если можно так выразиться, ко мне. К этому моменту я уже совсем не хотела ничего делать, особенно шевелиться. Он навис надо мной, держась за бортик позади моей головы, обеими руками. Наши глаза встретились, и он, приблизив свои губы к моим, долго смотрел мне в глаза. Затем провел указательным пальцем вдоль линии подбородка от мочки к немного приоткрытым губам, мягко надавил на нижнюю и поцеловал, словно пробуя на вкус нечто изысканное и драгоценное.
По телу разлилось патокой чувство, что все правильно, так и должно быть. Его пальцы в моих волосах, еле слышимый аромат его особого мужского запаха, мои ноги у него на талии, его горячее крепкое тело. Мне кажется, мы даже не дышали, боясь, что простой вдох или выдох смогут разрушить таинство этого момента.
А когда я почувствовала, что больше так не выдержу, его язык протиснулся в мой рот, заставив сделать вдох и наполнив легкие жаром, от чего по телу побежали огненные ручейки желания. Поцелуй углубился, теперь уже было непонятно, кто проявляет большую инициативу: я или он, он или я, или все происходит по обоюдному сумасшествию.
Из водоворота нахлынувших эмоций нас резко вытолкнул настойчивый стук в дверь. Даниэль издал какой-то звук, напоминающий рык разъяренного тигра и разорвал объятия с таким видом, словно это причиняло ему физическую боль. Он поднялся на ноги, статный, словно древний бог, вышедший из моря. Ручейки воды лились с мокрых спутанных волос, спускались по скульптурно вылепленным плечам, груди с темными завитками волос и вершинками темно-бордово-коричневых сосков, накаченному прессу, мужским, крепким ягодицам. Этот мужчина был хорош собой, его даже ни портила большая родинка на плече, ни череда тонких белых шрамов на предплечье, ни точка в бедре, напоминающая шрам от проникновения чего-то длинного и острого, ни безобразный рубец на внутренней стороны правой голени.
Возможно, кто-то считает, что шрамы украшают мужчину, делая его более мужественным в глазах обывателей. Но, мне всегда казалось верхом глупости не беречь себя, а затем выставлять на показ свои героические увечья. Хвататься напоказ тем, чего было возможно избежать. Для меня все несовершенства на теле мужчины, говорили о его жизни, опасной, наполненной приключениями и тайнами.