В панике я выдавил из себя:
-Стой!
Но она не реагировала. Пришлось несколько раз повторить, чтобы до нее дошел смысл слов.
-М..- на меня воззрился затуманенный взгляд.
-Каро…
Как же было тяжело смотреть на разгоряченную женщину и понимать, что сейчас не время и не место. Хорошо, что до нее быстро дошла суть моих действий, а то я бы не знаю, что делал если бы она продолжила в таком духе, думаю не смог бы противостоять и ей и самому себе одновременно.
Пока к ней возвращалась ясность ума, я приводил себя в порядок, затем помог и ей. Она выглядела крайне забавно, когда, обозрев себя и увидев беспорядок в своей одежде мило покраснела и прикусила нижнюю губу. В паху тут же стало просыпаться только что спавшее возбуждение. Эх…жизнь моя жестянка…Вообще вся эта обоюдная помощь выглядела как форменное издевательство, потому что любые касания ее меня и мной ее отзывались сладко-болезненными спазмами в области чуть ниже живота.
Я не выдержал первый. В конце концов я не железный. Чмокнул Каро в нос и сбежал. Хотелось бы сказать, что ушел, но нет, сбежал от нее, от себя…
В кабинете, выделенном мне застал Эмиля, тот сосредоточенно делал свою работу. Хороший парнишка. Опыта, конечно маловато, но это дело наживное. Я в это время занялся своими проверками, и пока все сходилось. Потом отвечал на корреспонденцию по должности советника, готовил отчет от себя. Размышлял, когда же ожидать следующую жертву. Все-таки за любимой работой время летит не заметно. Да, она была сложной, но интересной. Требовала много времени и сил, но все-равно мне это нравилось.
В два часа после полудня раздался стук в дверь и вошли прелестные Марита и Инесса. Я даже готов был биться о заклад, что они были одеты в свои лучшие наряды.
-Лорды де Харди, де Сольен, мы за вами! – радостно протараторила Марита.
Увидев мое холодное выражение лица, Инесса тут же патетично добавила:
-Возражений не принимаем! Работа-работой, а обед по расписанию!
Эх, малышки. Знали бы вы сколько дней я провел без обедов, а то и без завтраков с ужинами, на одних перекусах, то поостереглись говорить так. Одним глазом, я взглянул на Эмиля, тот с благоговением смотрел на девушек и сглатывал слюну. Я посмотрел на часы. О, как! И вправду засиделись. Пообедать не мешало бы. Но эти курицы, прошу прощения леди.
Видя мое раздумье, Инесса добавила:
-Вы вчера нам обещали.
Ага, и стрельнула глазками так, словно не пообедать обещал, а минимум жениться. Нужно быть поосторожнее с этими ледями. Однако, Эмиль тоже упрашивал, правда молча, но от этого не менее жалостливо.
-Хорошо. – согласился я, - Дайте мне пару минут, я кое-что доделаю. Вы пока можете идти вниз, я скоро спущусь.
-Нет, мы лучше здесь вас подождем. – и я прям услышал в голове «А то мало ли, сбежишь еще. Где мы потом тебя искать будем?!»
Мне, кажется, что многие девушки или женщины не понимают сути мужчины. Он самец, он добытчик, он охотник. Он делает выбор, он добивается своего. Все что дается ему само собой, просто идет в руки воспринимается как само-собой разумеющееся, пришло одно, придет и другое, так что можно ломать, бросать, пользовать. А вот в то что мужчина вложил силы, время, деньги, хоть капельку самого себя, вот то он считает добычей и будет держать, и охранять, а чем больше было вложено усилий, тем больше ценить. Когда же мужчина становится объектом охоты, то он словно теряет свой пьедестал, уступая самке, давая ей возможность решать за него, навязывать свою волю. Словно давая накинуть на себя рабские оковы.
Наблюдая за многими парами, я много раз замечал, что отношения бывают разные, но те в которых доминирует мужчина, более крепкие, более полноценные. А отношение где женщина позволяет думать своему мужу, что он главный, практически идеальные. Здесь супруг выступает в роли скалы, гордой, непреклонной, возвышающейся надо всем миром, а жена как вода, стекающая с вершины утеса. Вода и камень точит. Так это и есть. И горная порода становится менее угловатой, и речная галька приобретает со временем круглую форму. В гармоничной паре люди дополняют друг друга, обретают силу и поддержку.
Здесь и сейчас, на меня смотрели как на добычу, что вызывало во мне отвращение. Но пришлось согласиться, потому что Эмиль буквально умолял меня взглядом, потому что я обещал и потому что действительно хотел есть.