Даниэль возлежал на моем диване и смотрел маговизор. На нем был одет мой любимый розовый пушистый халат. Лицо его было напряжено и не подвижно.
-Что случилось? – задала волнующий вопрос я.
У нас в городе одно время был маньяк, ходил в парах нашего города в черном кожаном длинном пальто после наступления темноты. Если ему попадались одинокие девушки или женщины он распахивал свое одеяние, а там он был в чем мать родила. У него и прозвище было соответствующее – Нудист. Так вот. К чему я. Эвис глядя мен в глаза резко распахнул полы халата, а там, хм…башенка во всей красе!
Я оказалась просто в ступоре и не нашла более умных слов:
-Это что?
И тут услышала ответ, сказанный таким жалостливым тоном, с такими просящими глазками, что я не знала, что делать. Смеяться или плакать.
-Ты это, только не ругайся.
«Это что? Мать твою?» - проорало что-то в душе, в то время как я стояла соляным столбом и внимала рассказу о коваррной Инессе, духах с ферромонами, оамоле и последствиях его действия.
-М-да…- в конечном счете выдохнула я и согнулась пополам от хохота.
Нет, ну вечно так со мной. Если неделя была спокойная, то в мою смену обязательно какой-нибудь клоун объявится, если выбираю платье, то обязательно придётся полгорода объездить, а в итоге купить в соседнем магазине, и тут тоже самое! Вот думала нормальный мужчина, взрослый, опытный, ответственный. А он мало того, что ходит обедать с разными ледЯми, так еще и оказывается пойманным на обычный оамол. У нас девчонки в институте кто учиться не хотел так богатеньких мальчиков ловили. Неужели у них такого не было?
Во мне проснулась и ревность (а чего он время проводит с непонятыми девицами), и возмущение (вот додумались же воспользоваться стимулятором?!) Словно у самих не хватает навыков и умений, чтобы, самостоятельно жениха поймать), и жалость (да, Даниэль сглупил, да его поймали, но мучается же, жалко его), и обреченность (а ведь придется облегчать его положение...мне). Последняя мысль о расплате и возбудила меня и привела в замешательство. Ведь раздеваться-то мне совсем не хотелось.
Может у кого облачение попроще, а вот у меня…ууу! Одеваться, раздеваться – целый ритуал, занимающий очень много времени, которого сейчас нет. Тяжело вздохнув опустилась на колени перед этим несносным мужчиной. Он сглотнул, от чего его кадык поднялся и опустился. Мой рот оказался как раз на уровне его мужского достоинства, которое как-никогда казалось большим.
Мне всегда казалось, что минет, это что-то грязное и жутко пошлое. В ранней молодости пару раз даже на тыкалась на парочки, забившиеся в уголки и получающие от этого удовольствие. Но я всегда думала, что это не для меня. А тут, тут даже от одной мысли, что я коснусь его головки с капелькой прозрачной смазки, соски напряглись, а внутри появились первые искорки возбуждения.
Даниэль молча наблюдал за моими действиями, которых пока было мало, и они не отличались смелостью. Обхватила одной ладошкой член, прислушалась к себе. Длинный, в меру толстый, с нежной бархатистой кожей – абсолютно не выбывал отвращения или брезгливости. От него пахло мылом и чистотой. Я обхватила плотнее и сдвинула кожицу вниз вверх, от чего Эвис застонал и опустил руку мне на голову, как бы одобряя. Высунула язычок и лизнула сочащуюся головку и тут же прикрыла глаза, перекатывая на языке жидкость. Ничего особенного, можно сказать что имеет нейтральный вкус. Осторожно повторила, совместив с движением рукой, и почувствовала, как мои волосы сжали. Странная смесь удовольствия и любопытства закрутилась внутри в тугую спираль, придав смелости.
Я обхватила головку члена и втянув ее в рот, стала посасывать как леденец, продолжая движения рукой. Мужчина стонал, подавался бедрами на встречу, сжимал мою шевелюру, а я наслаждалась своей маленькой властью над его наслаждением, то ускоряясь, то замедляясь, то погружая его достоинство глубже, то наоборот, лаская только верхнюю его часть. В тот момент, когда я почувствовала мускусный запах его тела, в носу защипало и моя крыша улетела с ураганом страсти. Член оказался глубоко во рту, язык при каждом соприкосновении танцевал с ним. Движения стали резче, жестче, даже боль в губах от зубок притупилась, а руки заходили туда-сюда все ускоряя темп. Запах усиливался, мужской орган казалось распух еще больше, хотя, казалось бы, куда еще? Я так увлеклась процессом, что была на пределе и, наверное, могла бы сама кончить, будь у меня немного больше времени. Однако напряжение Эвиса достигло пика, он буквально вырвал мою игрушку из захвата и содрогаясь всем телом выстрелил себе на живот.