Лидия же думала вовсе не о горгульях, Симоне, иллюзиях. Она думала о Стайлзе. И считала это глупым: думать о нем в его же присутствии. Пожалуй, для неё это слишком. Она думала о том, что произошло с их взаимоотношениями. Думала слишком много раз. С невероятной постоянностью. Она понимает, что тот, кто любил её с третьего класса, кого она столько лет игнорировала, стал для неё чем-то большим, чем просто другом. Надо же, даже здесь проявилась известная ирония судьбы.
Её мысли резко обрываются, когда Стайлз уже с определённой методичностью собрался перевернуть страницу. Лидия схватила его за запястье, препятствуя этому, отчего парень слегка вздрогнул и поднял взгляд на девушку.
Мартин со слезами на глазах смотрела на страницу и не могла понять, что с ней не так. Отпустив руку Стайлза, она потянула держащие пальцы к чёрным буквам. Ей почему-то безумно захотелось прикоснуться к ней.
Но, стоило коснуться шероховатой и несколько неприятно-пыльной поверхности, как она резко одернула руку, выскочила на ноги, роняя стул. Лидия едва слышала, как Стайлз зовёт её по имени, так как в ушах стоял звон, эхом раздаваясь в её голове.
Она только смотрела в одну точку. На странице, нарисованная кем-то от руки, красовалась картинка. Изображение горгульи. Неожиданно девушка почувствовала острую боль в боку. Всего на секунду. А вот чувство опасности никак не уходило до того момента, пока она не стала улавливать что-то из реального мира.
Девушка стояла у стены, плотно прижавшись к ней, а Стайлз находился прямо напротив, отчаянно пытаясь добиться чего-нибудь от нее.
— Они снова что-то задумали, — хрипло говорит она, — что-то случиться.
— Так, спокойно, Лидия, — произносит Стайлз, видимо, пытаясь что-то придумать, как это бывает в экстремальных ситуациях, — все будет хорошо. Расскажи, что произойдёт?
— Ничего хорошего, Стайлз, — говорит она, а на глазах вновь появляются слёзы, — Ничего. Кто-то может снова погибнуть! А мы даже не знаем, как найти этих монстров!
В следующий момент парень, неожиданно для обоих, целует девушку, задержавшись на её губах всего на несколько секунд, а затем отстраняется. Лидия, мир которой, казалось, неожиданно перевернулся, шокировано хлопала глазами, не в силах что-либо произнести.
— У тебя была паническая атака, — тихо, но уверенно произносит он, будто так и надо, — так что…
Лидия усмехается и закатывает глаза. Как маленький. Не зря говорят, что парень в любом возрасте остаётся ребёнком.
И, теперь уже вполне понимая, что происходит, и что она творит, сама притягивает парня к себе.
Через пять минут они выходят из подземелья, а навстречу им идёт Скотт.
***
Pov Лили
Тёмную улицу еле освещал одинокий фонарь. Редкие прохожие с некой осторожностью обруливают других прохожих. Видимо, на всякий случай. Я их понимаю. Если бы шла одна, тоже бы так поступала.
Но, нет, моё одиночество разбавляет Зак, тот парень с химии, которого я так удачно встретила по дороге домой от магазина. Весёлый и интересный мальчик, поддерживающий мои идиотские закидоны. А я думала, это насмешка судьбы, но, нет, это — подарок.
Он идёт рядом и, громко смеясь, рассказывает мне истории своей весёлой жизни, активно жестикулируя. Я смеюсь ему в ответ, при этом печатая сообщение Лиаму.
Данбар в последнее время пишет мне с удивительным постоянством. Каждый раз он интересуется, где я, с кем, и не нужна ли мне какая-либо помощь, аргументируя это тем, что все для моей безопасности. Не трудно догадаться о его реакции, когда я написала, что возвращаюсь домой с магазина. Сейчас восемь часов вечера. Лиам считает, что это поздно и опасно, и я уже вижу картину, как он разминает пальцы, готовясь закидать меня сообщениями. Пришлось признаться, что встретила Зака и иду вместе с ним.
Ну, естественно, он тут же написал, что Зак может быть горгульей или что-то в этом роде, или, если коротко, то пока он не пойдёт «испытание огнём», от него нужно держаться на расстоянии потягивающегося кита. Почему-то только мне. Кажется, Лиам слегка преувеличивает опасность моего положения.
Я даже не попыталась успокоить его, отправив короткое сообщение о том, что напишу ему позже, а затем вернулась к разговору с Заком. Вообще-то это уже немного непривычно — общаться с тем, кто не сверхъестественное существо и даже не в курсе, судя по всему. В последнее время у меня одни разговоры — горгульи, Симон, книга. Три адских круга наших тем для разговоров. А с Заком мы говорим о чем-то отвлеченном. Интересно, для других это так же непривычно, как и мне?
— Ну, все, мы пришли, — улыбнулась я, сцепив пальцы рук вместе, — спокойной ночи.
— Спокойной, — отвечает он, — и, да, спасибо, что предупредила. Я даже раньше и не думал про заговор пончиков.
С этими словами, он, изображая лунную походку, стал удаляться, насвистывая какую-то мелодию. Я же говорю, весь бред поддерживает. Просто удивительно!
В приподнятом настроении я прошла в дом и, кинув пакеты к стене, стянула обувь. Как оказалось, меня уже поджидали.
— Лили, нам нужно поговорить, — произнесла мама, а папа согласно кивнул. Ребятишки уже сидели за столом и, по-видимому, ожидали моего появления. Меня немного насторожили серьёзные лица родителей и непонимающие — детей. Но, выбора у меня особо не было, так что, я, забрав из рук Мари яблоко, под её же возмущенный крик, удобно устроилась на стуле.
А спустя уже пятнадцать минут, я выскочила со своего места, что-то буркнув про то, что мне нужно проветриться, и, схватив кофту, покинула дом, несмотря на возмущенные восклицания родителей. Пусть делают, что хотят. Не желаю там находиться. Просто не хочу.
В голове как будто туман, а в горле встал ком какого-то отчаяния. Что за?.. Что вообще сейчас произошло? Да как так-то?
После стольких лет… Как? У них три ребёнка! А они решили развестись, потому что больше не могут жить вместе! Папа решил уехать!
«Но, этот город здесь, рядом, мы будем часто видеться».
Ага, как же. Будем видеться, да и вообще, ничего не изменится, никто ничего даже и не заметит! А на разрушенную семью плевать, так? Это… Это нормально вообще? Что, чёрт возьми, происходит с моей жизнью?!
Я быстрым шагом пересекла дорогу и шла, даже не задумываясь куда. Появилось только одно желание: больше не приближаться к этому дому и не видеть этих людей. Никогда.
Просто в голове не укладывается. Я совершенно ничего не понимаю. Как так, ведь за все это время я не слышала в доме ни одной толковой ссоры, никаких криков и споров до потери пульса. Почему им вдруг стало невозможно противно жить друг с другом? А о нас они подумали? Хоть на долю секунды? Ах, да, они же пытались привыкнуть, ну как же. Привыкнуть, после двадцати лет совместной жизни! Господи, какой бред!
Ну, конечно, это все — бред моего воображения! Этого не может быть на самом деле! Только вот, опыт говорит об обратном. Как только я пытаюсь списать все на дурной сон, это оказывается реальностью. Прискорбно.
«Мы переехали сюда, в надежде, что новое место сможет нас примирить и изменит весь настрой. Мы, правда, пытались!»
А они говорили, что тут им предложили более выгодную работу.
Пытались они…
Глупые оправдания! Ха, а я-то думала, к чему такое спонтанное решение покинуть страну, которую и тот, и другой родитель очень любили и были большими патриотами. Ну, конечно. Смена обстановки. Именно это и нужно после двадцати лет совместной жизни. Только вот что-то не помогло.
Я почувствовала, что щеки мокрые только после того, как немного пришла в себя. Подул холодный ветер, отчего лицо неприятно защипало.
Только тут я увидела, что пришла невесть куда. Ну, отлично. Теперь ещё и искать дорогу домой.
Но, я не хочу домой. Только не туда. Глупые вопросы, ругань и дурное ощущение. Чувство, будто меня жестоко предали, буквально съедало изнутри.