Возможно, на той поляне, где произошла наша последняя встреча. Да, точно. Где же им ещё обитать, кроме как в лесу?
Бесконечные дома и трассы остаются позади, скрываются за ветвями деревьев. Только бы успеть до того, как они перейдут к активным действиям. До того, как под самый первый удар попадет именно она. Неизвестно, что они сделают. Это страшно. И как только я её вытащу из этой передряги, она от меня и на метр не отойдет вне своего дома. Повадилась рисковать собой в честь глупых убеждений. Теперь-то не выйдет.
Легко обхожу на большой скорости дерево и оказываюсь на той поляне. И чувствую лишь жестокое разочарование, злость и отчаяние. Никого.
А на что я надеялся? Что они будут стоять посреди поляны, практически на открытой местности, словно статуи, и ждать, когда же я приду?
— Эй! Я здесь! — эхом разносится мой крик. Но никакой ответной реакции, — Выходите! Я знаю, что она у вас! Я готов говорить!
Только где-то далеко все ещё разносится эхо. В лесу уже довольно темно.
Чего ждут? Я здесь и они уже должны были понять, что один. Так что тогда происходит?
— Выходите! — мой голос срывается и я бегу обратно вглубь леса, что бы осмотреть все вокруг, — Говорите со мной!
Не может быть, что их здесь нет. Им больше негде прятаться, вряд ли они сняли какой-нибудь милый домик у озера.
А что если они на заброшенной ферме? В той части редко кто бывает. Реже, чем в лесу.
***
Метров за тридцать от фермы я начинаю чувствовать её запах насквозь пропитанный страхом, даже ужасом.
Сквозь прогнившие доски пробивались лучи света, причём на улице было уже темно. Быстрое сердцебиение испуганного человека выделялось на фоне спокойного тихого шипения, почему-то доносившегося прямо оттуда. Запах страха не мог перебить даже сильный, весьма неприятный аромат старой древесины.
Я глубоко вдыхаю и подбираюсь поближе, стараясь разглядеть как можно больше через щелки. И поначалу ничего, кроме старого сарая с разбросанным по полу сеном, и громадного помещения, еле освещаемого тусклым светом одной лампочки, ничего не видно. Но, обратив взгляд к дальнему углу, вижу там её. В окружении горгулий под предводительством Симона. Один из них крепко держит Лили в крайне не удобном для неё же положении.
Первым порывом является желание ворваться туда и тот час начать сражение, чтобы эти твари отпустили и больше не смели прикасаться к ней и причинять ей какой-нибудь вред. Но, здравый смысл просыпается вовремя. Нет, их там минимум существ двадцать, а я даже не знаю, каким образом хоть одному из них причинить вред. Так я сделаю только хуже ей же. Нужно звонить Скотту.
Быстро набираю номер. Главное — контроль. Главное — мои помыслы и действия на их основе. Я должен полагаться на здравый смысл. Мне не справиться в одиночку.
Солнце. Луна. Правда.
— Лиам? — в ту же секунду отвечает Скотт.
— Я нашёл их. Они на заброшенной ферме и настроены крайне недружелюбно, — шепчу я, но, как гром среди ясного неба, раздается совершенно чужой голос.
— Ну же, довольно прятаться! Мы знаем, что ты тут! Лиам, так ведь? — Симон. Заметил. Чёрт, чёрт, чёрт! — Давай, а то ей страшно тут без тебя было, чуть не до истерики! И, звонок не сбрасывай, с вашим альфой я бы тоже поговорил.
Я шумно выдыхаю. Это просто невозможно. Но, делать особо нечего, поэтому я уверено прохожу в помещение. Все горгульи обращены. Они выходят на середину и становятся полукругом, а в центре один, приставив когти к горлу Лили, держит её за волосы. Только бы ей не пришло в голову дернуться.
— Отпусти её! — рычу я, сжимая руку в кулак. Ладонь тут же пронзила острая боль, а по когтям потекли струйки тёплой крови. Контроль. Контроль.
— Э, нет, так не пойдёт, не честно получается. Включи-ка громкую связь. Давай, давай, ты все ещё находишься в менее выгодном положении, — я выполняю его просьбу. Её дыхание, сердцебиение, эмоции, все заставляет меня переходить к активным действиям. Но, будет только хуже, — Что бы все было чин по чину, у нас должен произойти обмен. Понимаешь? Вы украли у меня книгу, а я эту девушку. Теперь давайте вернем друг другу краденое. Сколько можно в кошки-мышки играть?
Молчание затянулось всего на пару секунд, но лицо Симона уже приняло озлобленный вид. Он решительно ступил в ту сторону, где стояли Лили и один из подчиненных Симона. Недолго думая, он схватил её за волосы и притянул к себе, и лишь то, что горгулья вовремя убрала когти с шеи девушки, спасло её.
Я дернулся вперёд, не думая уже ни о чем. Но путь мне тут же перегородили крепкой стеной кровопийцы. Я все ещё контролирую себя. Если я начну сражаться с ними, ей это не поможет. Нужно держать себя в руках, каким бы невозможным это не казалось.
— Или она умрёт в ближайшее время, — прошипел тот, вновь откидывая её в сторону того монстра, чьи когти вернулись на прежнее место — кожа её шеи. Я сжимаю челюсти.
Солнце. Луна. Правда.
— Я принесу книгу, как только смогу быстрее, — произносит Скотт. Я уже успел забыть о громкой связи.
— Ты только не сбрасывай звонок. Так надежнее, — смеётся Симон.
Я смотрю на неё и вижу, как по испачканным в грязи щекам бегут слёзы. Чувствую её страх и замешательство. Буквально ощущаю на себе, как дыхание спирает, когда когти немного сильнее давят на шею, как подкашиваются колени от ужаса и кружится голова, как сложно контролировать эмоции.
Это стало так привычно — волноваться за неё даже в те моменты, когда рядом нет никого опасного. А в противной ситуации и подавно. Так привычно — чувствовать себя зависимым от неё на прямую. И, как следствие, уязвимым. С её помощью можно контролировать меня. И кто это придумал?
Это стало так привычно — следить за каждым изменением её эмоций и крепко прижимать к себе, чувствуя, что ей становится легче. И тут же ощущать, как по телу разливаются приятные волны радости и облегчения.
Её присутствие стало даже чем-то необходимым. И потеря её ознаменует потерю части себя. Части своей жизни.
Симон лишь усмехается, переводя взгляд с меня на неё и обратно.
— Пока я наблюдал за вами с помощью «Тома», я много чего увидел, точнее, много видел конкретно вас двоих, — а он и десяти минут помолчать не может? Когда же его губы сомкнутся на веки вечные?
— Зачем тебе эта книга? — грубо произношу я, уж точно не собираясь обсуждать с ним наши с Лили отношения, — почему ты просто не можешь спокойно уйти на пенсию?
— Власть. Она, мальчик мой, заставляет идти ещё не на такое. Все стремятся к власти так или иначе, — задумчиво произносит он, и я понимаю, что сейчас он начнёт себя нахваливать или ещё что-то в этом роде. Ладно, хоть время потяну, — С помощью книги я призову в этот мир таких существ, рядом с которыми горгульи и рядом не стоят. Я привяжу их к себе кровавой жертвой, и они сделают для меня все. Они помогут мне отвоевать этот мир и заполучить небывалую власть. Все будут знать меня. Все будут бояться меня. Все будут понимать, что я ни никто!
Психопат. Просто ненормальный. Я уже не слушал его, но ещё минут двадцать он рассуждал о своём величии, а я лишь надеялся поймать хоть какой-то признак того, что Скотт здесь. Но, нет, он все никак не появлялся.
Лили так молча и стояла, тихо всхлипывая и кусая губы. А я ничем не могу помочь. Нам остаётся только ждать.
Солнце. Луна. Правда.
— Ты ведь тоже прислушиваешься, не так ли? — неожиданно произносит Симон, — Скотт, ты все ещё здесь? Когда же ты появишься?
— Да, я слышу вас. Я не могу добраться быстрее, — в то же мгновение отвечает Скотт, и я испытываю даже долю облегчения.
— Или ты просто сейчас со своей стаей решаешь, как можно перехитрить меня. М-да, я не хотел, что бы до этого дошло. Но, и вы поймите меня, я вас не боюсь, а вот сегодня рисковать не могу никак.
С этими словами Симон коротко кивает тому, что держит Лили. Горгулья, с равнодушным видом отпускает ее, и только после громкого вскрика я понимаю, что когти монстра впились в живот, и уже раздирают плоть девушки.