Они её отдали? Раз я жива, значит да. Что теперь? Конец света? Из-за меня?
А может быть уже? Может, я «на том свете»? Нет, такого точно быть не может…
Почему я не чувствую боли? Должно быть, виновата та штука, называемая капельницей. И там, скорее всего, обезболивающее. Очевидно, я в больнице. Только вот не помню, как оказалась здесь. И как меня сюда везли. Видимо, во время всех этих событий я пребывала в самой глубокой дыре своего сознания. Что же, разберемся.
И сколько времени прошло? Сколько я была в отключке? И как теперь? Я не знаю…
Повернув голову вправо, вижу, как в кресле спит Лиам. Я уже говорила, что у него милая мордашка? Наверняка. И почему это первая мысль, которая пришла мне в голову?
Смотря на него спящего, мне захотелось смеяться. Подавить смешок не удалось, хоть это и вызвало болевое ощущение в области живота. Я поморщилась.
Лиам проснулся в ту же секунду и, после нескольких секунд соображений, улыбнулся мне.
— Как ты? — хрипло спросил он, взяв мою ладонь в свою.
— Наконец-то выспалась, — отвечаю я, улыбаясь в ответ. Но, это не правда, несмотря на все, меня клонит в сон, — итак, похоже я выживу.
— Однозначно, — кивнул парень, — хотя нет. За твой прокол с прогулками по ночам я ещё не решил, что с тобой сделаю. И, Стайлз уже спрашивал у врача, через какое время тебя можно будет ударить чем-нибудь тяжёлым. Кстати, этот вопрос он задал при твоих родителях. Ты бы видела то, как они на него посмотрели.
— Хм, ну да. Пожалуй, ему повезло, что они его… Родители! Где они? Чёрт, нужно придумать, что им сказать! — неожиданно дошло до меня. Вот я, тормоз, об этом нужно было думать в первую очередь. Конечно, как им все объяснить? Мозг, начинай работать хоть чуть-чуть, сейчас не время отрубаться! Ну, пожалуйста, если в моей голове осталось то, чем можно думать, самое время этому проржавевшему механизму начинать с жутким скрипом работать.
— Успокойся, я рассказал, как мы нашли тебя случайным образом. И, перед тем, как ты отключилась, успела сказать, что все это время была у Виолетты, а потом задумалась и решила вернуться домой, но, в переулке встретила каких-то отморозков. Они ударили тебя и убежали, — прервал меня он, — можешь не волноваться, мы все придумали. Правда, полиция убеждена, что такие раны остаются только от когтей, но мы им сказали, что ты не заметила, чем тебя ранили.
Минут пять мне потребовалось, чтобы осмыслить все, что он сказал. В общем, как до утки, на третьи сутки, до меня дошло, что придумывать уже ничего не нужно. Ладно, хорошо. Прекрасно.
— Удивительно в вашей версии то, что я смогла столько рассказать, прежде чем отключиться, но, ладно. Сколько я была без сознания?
— Двадцать шесть часов. А потом тебя накачали снотворным, и ты спала ещё шесть, — усмехнулся он. Это забавно?
— Да ладно, почему так я долго спала?..- задала я скорее риторический вопрос, но, как ни удивительно, ответ на него нашелся.
— Тебя ранила горгулья, и очень сильно, а значит, яд проник довольно глубоко. Нам пришлось рисковать и сначала вести к тому, кто смог бы помочь с ядом. Дитон остановил его действие, остановил кровотечение, но сразу сказал, что спать ты будешь долго.
— Дитон?..
— Потом расскажу.
— Ладно. Двадцать шесть часов, ничего себе! И как давно ты здесь сидишь?
— В палате? Не так долго. Твои родители отлучились к врачу, и я решил…
— В больнице. Как давно ты в больнице? — сон как рукой сняло, и вот я уже говорю ясно, громко и уверенно. Ладно, опять вру, спать хочется безумно, но я также чувствую, что готова ругаться, так как оборотень тактично промолчал, ответив вполне доходчивой тишиной, — разве тебя не пытались выставить из медицинского учреждения?
— Ну… Так как мой отец здесь работает, то пытался только он, но…
— Твой отец?! Серьёзно? То есть, он в курсе, что ты не находился там, где тебе положено быть из-за меня? Например, в школе?
— Да, теперь он в курсе, что мне положено быть рядом с тобой, особенно когда ты в таком состоянии, — твёрдо и слегка раздраженно заявил Лиам, заставив меня заткнуться от неожиданности. Вот сказал, так сказал. А мне что теперь отвечать? Вечно он…
— И, — спустя секунд десять продолжил он, — твои родители вот-вот подойдут, поэтому, поговорим позже?
Задержавшись ещё на секунду, он чуть крепче сжал мою ладонь, а после, улыбнувшись, покинул палату.
И, действительно, через минуту пришли родители.
Я не могу однозначно сказать, что ощущала в этот момент. С одной стороны, я рада видеть их вновь. В том подвале я могла только мечтать увидеть их хоть ещё раз. А сейчас эта мечта вполне реальна. А с другой…
В общем, чтобы было понятно, пока все радостно улыбались и вытирали слёзы счастья с красных от недосыпа глаз, я все не могла забыть хоть на секунду, что все это притворство. Нет ничего из того, что они сейчас разыгрывают тут передо мной, нет крепкой семьи, это лишь игра. Они просто хотят выглядеть так же сплоченно, как это и было раньше. И, самое ужасное, что у них отлично получается. Точно так, как и раньше получалось обманывать нас. Но, теперь, это кажется до противного глупым и лишенным смысла. Сейчас я не буду затевать этот разговор, но рано или поздно нам придётся поговорить.
***
<Спустя три недели>
Всё-таки эта поляна прекрасна. Как какой-то островок безопасности и спокойствия, она привлекает к себе. Никогда бы отсюда не ушла, будь на то моя воля.
Посреди тёмного, усыпанного миллионами ярких звезд неба, гордо располагается растущая луна. Высокая трава как непроходимые густые джунгли равномерно застилает всю поляну, слегка покачиваясь на лёгком ветерке. Когда я села, то практически полностью оказалась скрыта этими зарослями.
Деревья, тёмный лес. Свежий ночной воздух и тихое стрекотание. Завораживающе. Так спокойно. В этом месте столько умиротворения, столько счастья. Кажется, я сейчас взорвусь от переизбытка эмоций. А части моего взорвавшегося тела слегка подпортят вид этой поляны. Собственно, как и любые другие. А если кто-то вдруг найдёт это место, и его эмоции будут ещё сильнее моих…
Да ладно, Лили, о чем ещё думать ночью в лесу, кроме как об оторванных частях человеческого тела?.. Лучше темы и не найти.
Тьфу ты, со всей этой ерундой что твориться и не мудрено. А теперь, когда родители контролируют каждый мой шаг, я и подумать ни о чем лишнем не могу. Мне кажется, они следят даже за моими мыслями. Здесь хоть какая-то свобода.
Этот месяц был тяжёлым в плане отношений с теми, с кем я живу. Родители без конца и края контролировали каждый мой шаг. Даже несмотря на то, что я и в школу-то не ходила, практически ни с кем не виделись и совершенно, ну ни на секунду не оставалась одна, они находились повод, чтобы вновь сделать мне замечание. Я, конечно, все понимаю, волнуются, но и мое терпение такого напора не выдерживает.
Еще и Мари с Андре. Они как специально стали раздражать меня еще больше.
— Не думал, что ты сюда придешь, — громко произносит стоящий практически на самом краю поляны Лиам, и я слегка вздрагиваю. Как он так незаметно появился? — после всего. В любом случае, уже поздний вечер, ты могла бы позвонить мне, я бы заехал за тобой.
Я внимательно слежу за каждым его движением, пока он медленно пересекает поляну, подходя все ближе и ближе. Слегка уставшее выражение лица без тени улыбки сначала настораживает. Но, потом, вспоминая, как долго мы не оставались совершенно одни и как долго не могли нормально поговорить, я успокаиваюсь. Я слишком долго ждала этого момента, чтобы волноваться раньше времени.
— Ну, больница меня больше не держит в оковах. А пока родители справляются с какими-то бумажками в каких-то конторах, я черканула записку, под шумок стянула кандалы домашнего контроля и убежала сюда. Тем более, я помню про наш уговор, и портить традицию не собираюсь. А так, я уже давно здесь. Часов с четырёх вечера, — пожимаю плечами я. Лиам опускается рядом со мной на траву.
Некоторое время мы сидим молча. Я смотрю на него, а он куда-то вдаль.