- Барышев! Серега!
Тот легким движением руки смахнул с дороги дамочку и кинулся к другу:
- Леонидов! Привет, коммерческий! Я думал, ты уже спишь! Вот, стою и думаю: подняться к тебе, или нет? С одной стороны, Александра с Ксюшкой, небось, давно спят, а с другой…
- Что с другой? – насторожился Алексей.
- А с другой вот, - Серега кивнул куда-то в сторону, и Леонидов заметил, наконец, голые женские ноги в луже с водой, а рядом яркий целлофановый пакет в желтых подсолнухах. Лицо и плечи лежащей на асфальте женщины от него широкой спиной загораживал эксперт. Леонидов сообразил, наконец, и это: у его подъезда работает опергруппа.
- Труп? – спросил он и, не удержавшись, заглянул за спину эксперту. Как всегда сработало любопытство бывшего профессионала. Тем более что он сразу оценил необычность дела.
Женщина лежала на тротуаре, и была целиком одета, только ботинки и носки с нее сняты, и голые синие ноги, словно нарочно опущены в лужу с водой. Шрамы на ее лице и шее Алексея очень удивили.
- Никогда такого не видел! Ясно, что не бритва, но и не нож, это уж точно. Раны какие-то странные. Такое ощущение, что лезвие было тупым. И почти в миллиметр шириной, а? Он ее не резал. Бил, что ли, с размаху?
- Давил, - поднял голову эксперт. – На последней стадии прижал к земле и этим металлическим предметом давил на шею до тех пор, пока жертва не перестала дышать. А вы, молодой, человек, собственно, кто?
- Я здесь живу, - ответил Леонидов.
- Свидетель? – тут же обернулся мужик в штатском, в котором Алексей сразу вычислил старшего группы. Барышев тут на подхвате, это уж точно. И, вообще, как он здесь оказался? Леонидов отвел друга в сторонку.
- Серега, а ты как здесь?
- Работаю.
- Не понял. Что значит, работаешь?
- Леша, ты о чем-нибудь, или о ком-нибудь, помнишь, кроме своей фирмы? Я же тебе перед Новым годом звонил, сказал, что иду на работу в милицию. Опером.
- Да. Было. Теперь вспомнил. Но зачем? Тебе же в охране неплохо платили.
- Квартиру обещали, - хмуро сказал Барышев. – Сколько ж можно по частным хатам кочевать?
- Квартиру?! И ты поверил? Не смеши.
- Надо кому-то верить. А насчет денег… Так меня жена теперь содержит. – Алексею показалось, что Серега горько усмехнулся. – Ты же сам ее недавно директором филиала назначил. Ее целыми днями дома нет, и меня теперь не будет. Это называется современный брак: любовь по сотовому телефону и дети через Интернет. Чужие. Смотри и радуйся.
- Да я как лучше хотел! Хочешь опером работать, работай, но почему именно в этом районе?
- Может, к тебе поближе захотел быть?
- Так. Ладно. Я все понял, только мне домой пора. Сашка ждет.
- А, может, посмотришь? – Барышев кивнул на мертвое тело. – Кроме странных ран ничего больше не настораживает?
- Не хочу. Я ничего этого больше для себя не хочу! Ты понял? Если собираете показания со всех жильцов дома, то так и запиши: я только что с работы, можешь позвонить и проверить. Алиби у меня железное, жена из дома вообще так поздно никогда не выходит. У нас двое детей, если ты еще не забыл. Живых, не виртуальных. Так что, свидетели мы никакие. Ничего не видели, ничего не знаем. Еще вопросы есть?
- С каких пор ты стал таким, Леша?
- С тех самых.
- Ты же был лучшим. Да что там лучшим! Ты был человеком. Я-то с тобой без колебаний когда-то на чужую дачу полез! Когда тебебыло нужно.
- Черт с тобой, - Леонидов снова приблизился к трупу. – Подвиньтесь, мужики.
- А вам чего, свидетель? – ощерился старший.
- Капитан? Майор?
- Капитан Степанов. Кирилл Семенович.
- Леонидов. Алексей Алексеевич. – И пока озадаченный капитан туго соображал, что перед ним за чин, Леонидов внимательно оглядел место происшествия. - Не похоже, что ее изнасиловали. И на ограбление не похоже. Сумочка на месте, пакет рядом валяется. А ботинки? Неужели он ботинки с собой унес?
- Вон они лежат, - качнул головой эксперт. – Снял, и в сторону отбросил.
- Ну, что скажешь, Леша? – спросил Барышев.
- Ничего не скажу. Тухлое дело. Не изнасилование, не ограбление. А раны такие, что на маньяка тянет. Зачем он ее бил перед тем, как удушить? Или после? И что в пакете? Смотрели?
- Смотрели. Пол-литровый пакет кефира, 0,5 %, один йогурт, пара сдобных булочек и туфли.
- Туфли? Зимой? Покажи.
Барышев аккуратно вытащил из пакета с подсолнухами черную туфлю на невысоком, удобном каблучке, показал. Алексей удивленно пожал плечами, покосившись на голую ногу убитой:
- Да. Туфля-то размера тридцать девятого. А у этой ножка маленькая. Как у Золушки. И не в подарок маме купила, туфля-то старая, стоптанная. Набойки совсем отесались. Чепуха какая-то. Хочешь, Серега, чаю?
- Чаю?! Тут еще работать и работать!
- А мне завтра работать. У нас с тобой, Барышев, графики теперь разные.
- Жаль. Ну что ж, давай. Извините, гражданин, что задержали. – Серега козырнул, издевательски приложив руку к козырьку черной кожаной кепки.
- Клоун. – Леонидов решительно направился к своему подъезду и вдруг, обернувшись, спросил: - А долго она кричала?
- Не знаю, долго или недолго, но громко, факт. Видишь, сколько народу из дома выбежало? Но, сам понимаешь, пока решали, бежать - не бежать, пока оделись, пока спустились. Словом, скрыться он успел. И никто конкретно описать убийцу не может.
- Странно. Очень все это странно.
И, отвернувшись от оперативников, чтобы окончательно уйти, Алексей услышал, как капитан Степанов спросил Серегу Барышева:
- А кто это был? Что за сноб?
- Да так. Приятель.
Приятель!!!
… Злость на Барышева клокотала в Алексее весь вечер, он даже уснуть сразу не смог. Нет, вы слышали? Приятель! Что он для Сереги не сделал? Небось, когда устраивался на работу именно в это отделение милиции, всерьез рассчитывал на помощь друга. Его, Леонидовским умом сделать карьеру. Нет уж, дудки. Был когда-то оперуполномоченный Алексей Леонидов, да весь вышел. У него теперь фирма. А пионерский задор, он в определенном возрасте хорош. В пионерском. Жаль, что Барышев этого еще не понял.
Утром за завтраком жена Александра спросила:
- Чего такой хмурый? И почему вчера вечером так задержался?
- Да так. – И Алексей не удержался: - Барышева встретил.
- Сережу Барышева? Где?
- Возле дома. Представляешь, он теперь опером работает!
- Я знаю, - спокойно сказала жена.
- Знаешь? А почему мы с тобой это не обсуждали?
- Потому что мы последнее время вообще с тобой ничего не обсуждаем. Давно хотела тебя спросить…
- Ну-ну, договаривай.
- Ты торопишься. Как всегда. Потом как-нибудь… Так что Барышев?
- Вчера возле нашего дома женщину убили.
- Да что ты говоришь?! – охнула Саша. - А я еще подумала: кто ж это так кричит? Ужас какой! Убили женщину! Просто кошмар!
- Ты в окно выглядывала?
- Я? Да, выглядывала, когда услышала крик. Но спускаться не стала. У меня же Ксюшка на руках!
- Ты его видела?
- Темно, высоко. Но что-то видела.
- Барышев вчера по квартирам ходил. Свидетелей опрашивал.
- А почему к нам не зашел?
Алексей промолчал, и, оставив недопитым кофе, поднялся из-за стола.
- Почему к нам не зашел? – настойчиво переспросила жена.
- Потому. Все, я пошел. Пока. До вечера.
- Леша!
- Ну что еще?
- Я тебя не узнаю.
- Все меня последнее время не узнают! – Ксюша выглянула на крик из своей комнатки и громко заревела. Жена кинулась к ней, а Леонидов повторил уже злым шепотом: - Все меня последнее время не узнают! То я толстый стал, то уже не человек! А я просто работаю! Понятно вам всем? Работаю!!!
И схватив с вешалки куртку, он пулей выскочил за дверь.
Лилия всегда означала чистоту и непорочность. Непорочность помыслов и дел. Может быть, попробовать с лилией? Раз она с таким отвращением отвергала и розу, и маргаритку. А что плохого может быть в розе? Во все времена и у всех народов роза означала только одно: любовь. Ветка розы – на языке цветов вечное «да». А если она ярко - красная, сияющая, полностью распустившаяся? Символ искреннего расположения, что тут не понять?