- Раны характерные, - пожал плечами эксперт. – Той же штуковиной душили.
- А что за штуковина? – безнадежным голосом спросил Леонидов.
- А кто наверняка знает? Железная. Я вчера как раз экспертизу делал. Следы металла на коже убитой девушки присутствуют.
- Прут? Железный прут? – спросил Алексей.
- Прут толще.
- Проволока?
Эксперт только вздохнул.
- И что вскрытие? – спросил Леонидов. – Первой девушки? Результаты готовы уже?
- Завтра перешлю официальное заключение. Вот ему, - Иван Андреевич кивнул на Барышева.
- А мне, по секрету?
- Вы, молодой человек, вообще, частное лицо. Хотя очень мне знакомое. В органах работали, признайтесь?
- Было.
- Так вот: у меня этих экспертиз каждый день…
- Маленькую какую-нибудь детальку, Иван Андреевич.
- Наличие небольшой дозы спиртного в организме.
- Пьяная была? – с надеждой спросил Леонидов.
- Небольшой я сказал. Небольшой. Без сомнения, она где-то ужинала. И выпила совсем чуть-чуть. Вина красного выпила.
- Барышев, во сколько часов Лилия домой с работы ушла? – развернулся Алексей к другу.
- В семь.
- А убили ее в начале первого. Четыре с лишним часа. Где-то поужинала. С кем-то.
- Я же говорю: Лейкин.
- А здесь тоже Лейкин?
- А кто? Только мотив пока не ясен. Но не тянет, Леша, на цветочного маньяка. Никак не тянет.
- Вика. Трава такая есть, между прочим. В поле растет. Или на лугу.
- Трава? – усмехнулся Барышев. – Фантазия у тебя…
За их спинами лязгнули двери большого лифта. Леонидов обернулся: капитан Степанов поддерживал под локоть тщедушного трясущегося мужчину в спортивном костюме. Мужчина часто-часто моргал, и все время щурился, пытаясь разглядеть людей, находившихся в подъезде. Алексей сразу догадался, что у него очень слабое зрение.
- Вика? – неуверенно позвал мужчина. – Вика, ты где?
- Петр Александрович, вы держитесь. Сюда гляньте, только постарайтесь держаться. Это ваша жена?
Мужчины расступились, муж Виктории Воробьевой неуверенно моргнул еще пару раз. Потом взялся рукой за сердце.
- Нитроглицерина ему! - крикнул капитан Степанов.
Потом отвел Барышева в сторонку. Алексей услышал, как капитан сказал Сереге:
- Убитая главным бухгалтером работала в коммерческой фирме. Семью содержала. А в фирме, между прочим, всю последнюю неделю были проблемы с налоговой инспекцией. Муж говорит, на нее хозяин сильно давил. Много знала. Вот тебе и мотив.
- Я говорил, говорил: брось эту работу! Ведь не платят просто так больших денег! Не платят! – словно в ответ на эти слова запричитал муж.
- Вот-вот, - еще тише сказал капитан. Алексей едва уловил смысл его нового высказывания: - Вместо того чтобы самому пойти и заработать, проще каждый день говорить жене: «Брось эту работу!». И сидеть дома, и по-прежнему брать у нее деньги.
- Он не работает? – так же тихо спросил Барышев.
- Нет.
- Ну что, хозяина Воробьевой будем трясти?
- Само собой.
Алексей только плечами пожал и пошел к двери.
- Эй, Леха! – уже на улице окликнул его Барышев.
- Да?
- Ты только не обижайся, но проблемы с бухгалтерией мне как-то ближе, чем пакеты с подсолнухами. Деньги – это мотив. А пакет – твоя фантазия.
- Я где-то слышал, что желтый цвет всегда связывали с изменой. Неприятный цвет.
- Ну и что?
- И очень яркий. Значит, я свободен?
- Ладно тебе прикалываться. В общем, спасибо, Леонидов, - с чувством сказал Серега. - Ты настоящий друг…
- Но мы теперь как-нибудь сами обойдемся, - закончил фразу Алексей. – Что ж, ставлю мою интуицию против твоего прагматизма, что тут дело в цветах, а не в бухгалтерии. Спокойной ночи. Малыши, - не удержался он оттого, чтобы съязвить.
Серега только понимающе усмехнулся и пошел обратно в подъезд.
Жена Александра встретила Леонидова словами:
- Что-то опять случилось?
- С чего ты взяла? – он поцеловал жену в щеку, тонко пахнущую ландышами, и спросил: - Как Ксюша?
- У нас все хорошо. А у тебя?
- Снова женщину убили, - нехотя сказал Алексей. – На этот раз в третьем подъезде.
- И?
- Что и? Там Барышев.
- Леша, я боюсь! – вдруг испуганно сказала Саша.
- Чего?
- Ну, я же тоже из дома иногда одна выхожу! Прошу Сережку с Ксюшкой посидеть – и в магазин. А вдруг?
- Ерунды не говори, - отмахнулся Алексей. – Во-первых, он поздно вечером «работает», во-вторых, убивает только…
И тут он замолчал. В самом деле, Виктория-то Воробьева замужняя женщина, имеющая двоих детей. А запах… Интересно, какие духи были у Лилии?
- Саша, у тебя есть желтый пакет?
- Какой пакет?
- С подсолнухами. Из соседнего супермаркета.
- Конечно, есть. Я туда часто захожу. Очень удобно: рядом с домом, работает круглосуточно, весь ассортимент…
- Выброси его, - прервал жену Алексей. – Пакет.
- Ты что, Леша?
- Срочно.
- Ну, знаешь!
- И не выходи вечерами из дома. Как стемнеет – никуда не выходи.
Жена молча поставила на стол тарелку с куриным супом, задумчиво помешала в кастрюльке тушеное мясо. Леонидов глотал обжигающий суп, и ему было не по себе.
- Саша, а ты знаешь мать убитой девушки? Лилии? Из соседнего подъезда?
- Полину Михайловну? Знаю, конечно. Она нигде не работает, и очень часто сидит на лавочке возле дома с соседками. Не сейчас, конечно. Летом, весной. Когда тепло. Я тоже там останавливаюсь, когда с Ксюшей гуляю.
- Женский клуб, да? – усмехнулся Леонидов.
- А что? Мужья же не хотят ни говорить, ни слушать о ценах на рынке, о детских болезнях, о…
- Хватит, хватит. Я просто хотел, чтобы мы, если вдруг встретимся с этой Полиной Михайловной, немного с ней поговорили. Я уверен, что в милиции она совсем не то расскажет.
- Почему?
- Потому, - отрезал Алексей. – Она усиленно будет вспоминать за что, по ее мнению, могли убить дочь. Подозрительных знакомых, нервных ухажеров, сомнительных подружек. А здесь все дело может быть в какой-нибудь мелочи.
- Что ж. Я слышала, завтра похороны. Хочешь, подойду, постою в толпе? Народу, наверняка, много будет.
- Вот и постой.
Когда жена ушла к маленькой дочке, Леонидов самолично обшарил всю кухню и, найдя несколько ярких желтых пакетов с картинкой «Подсолнухи», разорвал их и выбросил в мусорное ведро. От греха подальше.
… Случай поговорить с матерью убитой девушки представился ему в субботу. На этот раз они с женой Александрой пошли на прогулку вместе. Светило яркое, почти весеннее солнце, напоминая о том, что вслед за февралем должна наступить весна. Чтобы люди не отчаивались, а ждали ее, надеялись, и порадовались погожему дню после того, как два дня подряд сильный ветер горстями швырял в лицо холодную белую крупу.
Леонидовы возвращались из магазина, и уже дошли, было, до своего подъезда, когда Александра толкнула мужа в бок:
- Леша, вон там, у соседнего подъезда, Полина Михайловна стоит.
- Где? – пригляделся Леонидов.
Две женщины стояли, обсуждая что-то не слишком веселое. Одна, в черном шарфе на голове, все время промакивала глаза белым носовым платочком. Леонидов посмотрел на жену Александру:
- Подойдем?
Ксюша сладко спала в своей коляске, и Саша молча кивнула головой.
- Здравствуйте! – улыбнулась она женщинам, стоящим у соседнего подъезда. – Как здоровье, Полина Михайловна?
Та снова промокнула глаза носовым платком:
- Да откуда ж здоровье, Сашенька? На одних таблетках живу. Горе-то какое? – И тяжело вздохнула: - Горе.
- Ой, я пойду, - заторопилась ее собеседница. – Тесто я поставила для пирогов. Перестоится, ведь, тесто.
- Это мой муж Алексей, - представила жена Леонидова, слегка толкнув его в бок.
- Очень приятно, э-э-э … - тот сделал вид, что никаких справок о матери убитой девушки не наводил.