«Под черным парусом мой корабль…»
Слова, безусловно, цепляли. Я начал вспоминать: да, это были строки перевода из Гейне.
Под черным парусом мой корабль
Плывет по морю невзгод.
Вторая строка вызвала у меня некоторое сомнение. Не слишком ли кардинально? Ведь, если речь идет о черном парусе на корабле, то, может быть, лучше оставить и реальное море. Получилось так.
Под черным парусом мой корабль
По бурному морю плывет.
Нет, лучше не стало. Кроме того, понятно, что «черный парус» — это метафора, кстати, очень сильная, характеризующая трагическое положение поэта. А вторая строка ничего не добавляет к этому настроению, а только его продолжает и работает на дополнение реальности корабля и моря. На самом деле, ничего этого нет.
Есть только поэт в его трагической реальности. Поэтому, пусть будет так.
Под черным парусом мой корабль
Плывет по морю…
Чего? Тут нужен сильный эпитет, возможно даже и не относящийся к реальному морю. Поэтому какой? Что мучает поэта, о чем он волнуется? Может быть, лучше так?
Под черным парусом мой корабль
Плывет по морю тревог.
Ты знаешь сама, как мне тяжело -
Я болен и изнемог.
Теперь второе четверостишие. Здесь поэт раскрывает, что же его мучает.
Как ветер изменчиво сердце твое.
Куда оно повернет?
Последние строки стихотворения у Гейне повторяют две первые.
Только я взял на себя смелость оставить их такими, какими они были у меня первоначально. Таким образом, мне пришлось изменить всего одну рифму из записей 1975 года.
Под черным парусом мой корабль
Под черным парусом мой корабль
Плывет по морю тревог.
Ты знаешь сама, как мне тяжело -
Я болен и изнемог…
Как ветер изменчиво сердце твое.
Куда оно повернет?
Под черным парусом мой корабль
Плывет по морю невзгод.