— Дар… — видимо, такой жалобный голос у меня был в тот момент, что мужчина затих и затаил дыхание. — А про детей… ты ведь не шутил?
— Нет, — абсолютно серьезно ответил он. — Я бы никогда не посмел таким шутить. Я понимаю твою боль… но даже не в моих силах и возможностях чёрного дракона переместить тебя туда, откуда ты пришла, чтобы попрощаться с детьми. Однако я бы хотел, чтобы ты полюбила, как своих Таню и Колю, так же сильно и наших детей.
— Ты… хочешь детей? Или ты так говоришь потому, что я того желаю?
— Не сейчас, — ответил честно. — Не в данный момент и не в первый год. Я хочу научить тебя всему. Насладиться тобой. Узнать тебя лучше. А потом… потом у нас будет столько детей, сколько мы с тобой захотим. Мы вместе вырастим их, научим всему. Воспитаем, окружив заботой и подарив свою любовь. Чтобы в их сердцах никогда не поселилась тьма и гниль. Так что — да. Я тоже хочу детей, моя принцесса, от тебя. Наших с тобой детей.
Резко встав, Дарахар подал мне руку и помог подняться. Более мы ничего друг другу не сказали до самого отбытия из Галии’эр.
До этого, когда мужчина признался мне в любви, я считала, что нашла себе место в этом мире, и думала, что уже счастлива. Но своими словами про то, что хотел бы помочь мне увидеть ещё раз Таню и Колю, что хочет детей, он подарил мне куда больше… Он дал мне всё — веру, надежду и любовь. Сделал меня бесконечно счастливой. И, думая о всём этом, я собрала вещи, помогла ему и расчесала гриву Раха.
А потом пришло время прощаться с Галии’эр и долиной. В которую, как мы оба с Даром надеялись, совсем скоро вернемся.
Взяв меня крепко за руку, попросив ничего не бояться, мужчина сделал шаг вперед, и мы «погрузились» в нечто плотное и вязкое, как желе.
В этот раз переход занял чуть больше времени, и мне даже не хватило воздуха в легких: я инстинктивно затаила дыхание перед телепортацией, однако в той странной серости, в которой мы «застыли», как насекомые, как мне показалось, было чем дышать. Пусть воздух и казался стерильным, без запахов, но и не тяжелым. А ещё, сделав вдох, я осмелилась отвести взгляд от Дарахара, который, чтобы поддержать меня, всё это время смотрел мне в глаза. И увидела, что вокруг нас кружат два дракона. Заигрывая друг с другом, они летели крыло к крылу. И то взмывали вверх, то снова спускались к нам, чтобы сделать ещё один круг. Алый, сотканный из пламени, с черными очертаниями. И голубой, подобный кристально чистой воде, с белым рисунком на чешуе.
Завороженная этим зрелищем, я даже не сразу обратила внимание на то, что мы уже находимся посреди леса. Рядом с памятной канавой. Всё было как и тогда. Кроме обугленного и почерневшего, упавшего дерева. Вероятно, когда молния угодила в него, ствол раскололся, и порыв ветра опрокинул сломанного исполина.
— Да-а… — протянул Дарахар. — Казалось бы, прошло так мало времени. А мне кажется, что больше, чем я прикидывался послом в Гохоре.
— И сколько ты там прикидывался… бездельником?
— Дай подумать… Около девяти лет.
— А ты всегда был послом после войны?
— Практически. Были небольшие перерывы.
— И никого не смущало, что тебе уже столько лет и ты не стареешь?
— Я никогда нигде долго не задерживался. Лет пятнадцать там, десять в другом месте. Отправлялся туда, где назревал конфликт или приходил к власти тот, кто не был достойным правителем или же просто не готовым принять власть.
— Я не об этом. Я помню, что ты упоминал разные страны. Но неужели за эти годы ты ни с кем из знакомых не пересекся в другом месте, и кто бы тебя узнал спустя годы? И у них не возникли вопросы?
— Бывало, — Дарахар небрежно повел плечами и зачем-то начал снимать «кимоно». — Но память штука непостоянная. Изменить достаточно один элемент во внешности, причем незначительный, да назвать другое имя. И, вот, я уже сын того, с кем он был знаком.
Я выразительно посмотрела на «халат», когда мужчина мне его отдал, и он пояснил:
— Не хочется опять перемещаться за одеждой. А представляться… твоим «родителям» в одних брюках — даже я считаю верхом неприличия.
— А как передо мной — в одном халате, так это нормально!
— О, моё солнце, — Дарахар приобнял меня за плечи и хрипло прошептал на ушко. — То, как ты тогда покраснела, как вздымалась твоя грудь… И увидеть вновь тебя настоящую — поверь, ради такого зрелища я бы и обнаженным проехался по людной площади в разгар дня.
Большие темно-алые крылья из языков пламени бесшумно распахнулись за спиной дракона, а я оказалась в его руках: