Честно говоря, даже я готова была выложить ему всё и сразу. Таким гневом был пропитан его голос, так зло сверкали глаза, что было ясно — мужчина не шутит. И впервые я увидела его с этой, тёмной, стороны. А та его злость, направленная на фаэра или бахнамута и Аэратара, была лишь отголоском настоящей ярости, на которую он был способен.
Я осталась под сильным впечатлением, а драконица вновь была довольна тем, что у нее такой могучий избранник.
Как Дарахар и просил, «родители» быстро, практически без лишних подробностей, выложили ему всё, что знали или помнили о том дне пятнадцать лет назад, когда впервые увидели меня.
Тогда они жили в деревне и были не богаче остальных людей, возделывающих свои поля. Но почему-то именно к ним поздним вечером постучался мужчина с девочкой на руках.
Заплатив им очень много денег в обмен на клятву, что они воспитают дитя, как своё и обычного человека, мужчина исчез. Оставив девочку по имени Надин и два мешка: один с монетами и драгоценными камнями, а второй со страшными куклами.
На полученные деньги их семья смогла позволить себе многое. Шикарный дом, конюшню, слуг. Жить, как им хочется. И они первое время даже пытались растить Надин как родную. Однако она была слишком странная, говорила жуткие вещи про драконов, что за ней придут. И полюбить они её не смогли. Наняли Катарину, а сами максимально отгородились. А когда родился родной сын, про Надин и вовсе постарались забыть. Кормили, одевали, но на этом «любовь» их заканчивалась.
Мне хотелось высказать им всё, что думаю об этом, припомнить слова няньки о том, как они на самом деле относились к Надин, но это лишь затянуло бы разговор. А мне хотелось побыстрее отсюда убраться. Да и я чувствовала, что они говорят правду про страх, и верила, что пророчества Надин их пугали. Наверняка её считали сумасшедшей. И резонно опасались за жизнь сына. Вот только они перешли грань. Однако пусть это останется на их совести, да и жизнь всё рассудит и расставит по местам.
Потом Дарахар приказал рассказать про незнакомца и письмо, которое они получили.
Леди Эльвина даже сбегала и принесла ему лист бумаги. Почитать, что там было написано, дракон не дал, фыркнул только, пробежав взглядом по тексту:
— Сколько пафоса!.. Что-то маловато заплатить решили… — а потом, закатив взгляд, выдал: — Печать рода Наир’Намай. Значит, точно мои родственнички!
И белый лист тут же осыпался пеплом на дорогой ковер под моим недовольным взглядом — я ведь тоже хотела почитать, а Дарахар его просто сжег!
На моих пальцах вспыхнул синий огонь, когда я погрозила дракону. И так и застыла, смотря удивленно на пламя, а мужчина восторженно воскликнул:
— В гневе ты прекрасна!
— Не нервируй меня… Дар… — пробормотала я, стряхивая пламя и пряча руку за спину.
Подмигнув мне, мужчина снова стал серьезным и посмотрел на тихих, смирно сидящих «родителей»:
— Когда пришло письмо?
— Три месяца назад.
— И вы просто решили продать ту, которую поклялись вырастить?
— Она уже выросла! Вон какая… — договорить леди Эльвина не решилась, когда на неё посмотрели зло я с Дарахаром. — Мы свой уговор выполнили.
— Тут я не согласен. Ну да шаррах с вами… — заложив руки за спину, мужчина отошел к окну и, встав к нам спиной, о чем-то задумался. А я подумала, как жизнь резко изменилась. Помнится, меньше месяца назад именно там стоял фаэр в такой же позе и смотрел в окно. Я же тряслась от страха. А мои родители светились от счастья. Сейчас свечусь только я — от любви. А они стучат зубами от ужаса перед могущественным магом, который пришел со мной.
— Так вы её… муж? — подал впервые за долгое время голос «отец». — Она убежала от вашего поверенного… но мы не виноваты! Мы сде…
— Заткнись! — рявкнул Дарахар, не обернувшись. — Не виноваты они! Вы во всем виноваты! Не смогли дать девочке то, в чем она нуждалась. Из-за этого, не видя любви, она раньше срока ушла за грань.
— Какая грань? Ну выпила синецвета, так сидит же жива-здорова…
Пальцы дракона, который переместился к ней, сомкнулись на горле «леди» и не позволили ей договорить. Острые отросшие когти сильно впились в кожу:
— Драконы, люди, фаэры, дракониды и даже эльфараины… все вы… одинаковые. Деньги, власть — помани вас ими, и вы забываете о совести, достоинстве. Вы готовы продать что угодно, обменять любовь и дружбу на блеск металла. И ничего не меняется с годами — вы всё те же. Алчные, жалкие и мерзкие… Говоришь, подумаешь, что едва не умерла… Так она и умерла. Из-за тебя. Из-за таких, как ты… Ненавиж-жу-у…