— Дарахар…
— Да?
— А какие были драконы? Ну кроме того, что невероятно высокомерные.
— Они были прекрасны. В них было прекрасно всё — грациозность и сила, стремительные линии их тел, удивительных оттенков чешуя, вековая мудрость, цепкий ум и могущество. Драконы воплотили в себе всё лучшее, поэтому настолько обидно, что они же стали и отражением всего самого худшего.
— Знаешь, что удивительно?
— М-м?
— Я слышу в твоем голосе одновременно и всепоглощающую ненависть к драконам, и сочувствие, и даже непомерную тоску. И не могу понять, как это может сосуществовать в такой… гармонии, если можно так выразиться.
— И снова ты видишь саму истину, — мужчина едва слышно усмехнулся. — Ты права, мои чувства к ним многогранны. Возможно, потому, что я был свидетелем их расцвета и стал непосредственным участником заката. И тоскую по временам… когда всё было чуть проще. Думаю, с возрастом чувство ностальгии становится присуще всем разумным созданиям и обостряется с прожитыми годами.
Он замолчал, а я вдруг отчетливо поняла, что просто хочу вдоволь насладиться обществом мужчины. Этим странным ощущением и чувством, что сейчас охватило меня в его объятиях.
Я всегда привыкла быть одна, решать самостоятельно свои проблемы, не прося помощи и поддержки. Мне нравилось быть сильной, решительной. Отстаивать свои мнения и убеждения. Подставлять плечо слабым, заботиться о других. Быть лидером. Мне никогда не хотелось стать слабой, маленькой, и чтобы за меня всё решали. Когда мужчина пытался доминировать в наших отношениях, то этим отталкивал меня, потому как я желала быть как минимум на равных. Я понимала, что мужчин это пугало, но ничего не могла с собой поделать. Да и не хотела. Потому что ощущала их слабость, отсутствие несгибаемого стержня и с легкостью забывала про несостоявшиеся отношения. И искала себе «удобного» спутника.
Так отчего же сейчас, в такой неудобной и непривычной для себя ситуации, мне так комфортно? Хорошо быть маленькой, ощущать себя под защитой, принимать заботу и воспринимать её как должное. А ещё мне было так уютно посреди смертельной бури. Я могла позволить себе забыть на время обо всех страхах, тревогах, зная, что мужчина позаботится обо мне, защитит, поможет. А от его легких прикосновений кружилась голова и сердце вело себя странно… При этом, будучи сейчас маленькой, беззащитной Надиной, я не ощущала себя хуже, чем когда была Надеждой. Ведь именно этот странный мужчина рядом делал меня выше, лучше, сильнее.
Как такое, вообще, возможно?! Как можно чувствовать себя одновременно крошечного роста и высокого? Слабой и сильной? И какого черта мне хочется его поцеловать? Дарахар ведь ничего такого сейчас не делает, лишь прижимает к себе, ласково гладит по волосам, как ребенка, и просто молчит! Так отчего меня тянет к нему?! Я точно не из тех, кто чувство благодарности спутает с чем-то другим, для этого я слишком здравомыслящая. Я четко вижу грань, где и за что я ему благодарна, хочу сказать спасибо, а за что мне хочется его шлепнуть по рукам или поругаться.
Это что-то другое. И мне не нравится ощущать то, что я себя и свои чувства не понимаю! И, что самое странное, чем больше я пытаюсь в себе разобраться, думать обо всём этом логически, тем больше запутываюсь!
Как же это раздражает!
Осознавая, что чем дольше продлится этот восхитительный момент, тем мне будет сложнее потом со всем справиться, я намеренно ехидным, максимально саркастичным тоном произнесла:
— Слушай, Дарахар, а сколько тебе лет? — желая испортить это восхитительное мгновение, чтобы потом мне было проще стереть его и воспоминания об этом мужчине из своей памяти.
— Много.
— Понятно, память подводит? — мысленно проклиная себя и сгорая от стыда за такое откровенное хамство, продолжила я.
— Вроде того, — мужчина хмыкнул.
— А не расскажешь ли мне, наконец, какой же ты расы? Увидев Аэратара, я сразу поняла, что он эльфараин, хотя никогда прежде их не видела. На гнома ты не похож даже с большой натяжкой, может быть, дасарт?
— То есть ты не рассматривала вариант, что я могу оказаться человеком? Или плодом любви существ двух разных рас? — убрав руку с моей головы, Дарахар меня немного отстранил, и я увидела и смешинки, и остроту во взгляде. Но, несмотря на это, я продолжила. Одним выстрелом двух зайцев, как говорится:
— Слишком ушастый для человека, да и мы столько не живем. А про разные расы мысль интересная, вот только ты сам как-то сказал, что никогда кровь твоего рода не смешивалась с кровью других рас.