— Это то без чего я точно не могу обойтись. Отдаю их тебе, как и себя, Волков, — его непроницаемый взгляд меня пугал. Он сейчас легко мог меня выпнуть за дверь, и пойти спокойно спать. Но вместо этого он вернул мне телефон, отправив паспорт себе в карман со словами «чтобы ты не сбежала», а затем крепко-крепко прижал меня к себе.
— На цепь меня посадишь?
— Я знаю способ получше, — его губы едва коснулись моих, руки бессовестно полезли под куртку, где шарили по-хозяйски. И только сейчас я поняла, как восхитительна сентябрьская ночь, наполненная запахом осени, одурманивающим, который проникал в легкие и оставался там, заглушенный поцелуями и легкими стонами.
— Мне нужно в душ и закрыть мастерскую, — заключил Волков, отрывая меня от себя.
— У меня есть хоть один шанс взглянуть на неё? — уточнила я, целуя его колючую щёку.
— Если только одним глазком.
Здесь царил дух уединения. Не знаю, но даже приглашенная в это помещение, я чувствовала себя воровкой, подсмотревшей что-то сокровенное. Да, словно в душу Даниилу заглянула. Это был Волков, который проявлялся уютом, глубиной, самобичеванием. Я понимала, что закрывая двери мастерской, он оставляет здесь какую-то часть души, которую мне безумно хотелось познать. Ведь работа, переросшая в прибыльную из обычного хобби, была его неотъемлемой частью жизни, которую он никому не позволял трогать. Помещение было не большим, но от наличия огромного числа окон, в дневном свете оно должно было быть залито солнцем. А ещё этот до одури знакомый запах, которым Волков пропитался насквозь, запах свежего деревянного спила и сигарет. Как он утверждал, при дочке он не курил, за что я его ценила ещё больше, но вот это место стало для него своеобразным укрытием, где он мог пофантазировать, поидеаллизировать, и конечно, расслабиться, вспомнив все свои вредные привычки. А теперь сюда, в святая святых, впустили и меня.
— Это было моим спасением, — заявил он неожиданно тихо. Я стояла не смея шелохнуться, чтобы не спугнуть этот момент.
С замиранием сердца слушала о его первом браке, о том, как умерла его жена, о том, как он спивался, пока не решился поменять жизнь ради Женьки. Он не оправдывался, нет, он обвинял себя за свою слабость, что изначально жалел только себя. А я в душе завидовала этой женщине, потому что он ее любил очень сильно. И наверное, даже немного ревновала.
— Что-то мы засиделись здесь. Идём в дом, — предложил он, стягивая с себя пыльную робу, в которой творил свои шедевры. А мне, мне хотелось доказать, что несмотря на его любовь к покойной жене, которая, как я почувствовала, ещё его не отпустила, я реальная, настоящая, и я не растаю и не посмею с ним так поступить, как поступила она, будучи даже больным человеком.
Пока Волков выключал свет, я набралась смелости запустить руки под его футболку, подкравшись сзади. Его глухой стон сказал мне больше, чем я того делала. Он повернулся, оглядел мое лицо, которое освещали лунный свет, пробивающийся сквозь огромные окна и свет от уличных фонарей, улыбнулся так, как может лишь только он один, заставляя войска мурашек сражаться на моей коже, и притянул к себе, впившись в губы солёным поцелуем. Я не знаю почему, но он мне показался солёным, а от этого не менее вкусным. Он целовал, целовал нежно, иногда срываясь, и оставляя на моих губах отпечаток своих зубов, а я растворялась в нем, попутно стягивая с мужского тела футболку, расстёгивая непослушный ремень. И дурела лишь от одной мысли, что ему нравится эта игра, которая плавно переходила в обнаженку и где идеальным местом для ее проведения стал его рабочий стол. Пусть… теперь у него с этим местом будет ещё одна ассоциация, я уж постараюсь… и с этими мыслями я растворилась в безумном наслаждении, оставляя следы на его коже…
Эмоций была куча. И пробуждение с ним рядом, в его постели, и томная утренняя беседа с нежеланием расцеплять объятья, и его футболка на голое тело после душа, и первый совместный завтрак, и встреча с Женькой, которая восприняла моё присутствие с утра в доме вполне нормально, если не считать замечания, что я взяла ее любимую чашку. Но после него, она с улыбкой позволила мне продолжить трапезу.
— Все, в школу опаздываю.
— А ты что, пешком? — удивилась я.
— Не, за мной подруга с папой заведут, сегодня их очередь, — отчеканили она — Слушайте, может, сегодня на озеро вечером прогуляемся? А то обещают похолодание на этой неделе.
— Я не против. А если это будет пикник в качестве ужина? — предложила я.
— Здорово! Нас большинство, пап, поэтому твой голос уже не учитывается, — Волков лишь криво ухмыльнулся. Женька поцеловала его в щеку со словами «Люблю тебя». Таким же весёлым поцелуем была одарена и я.