А тут — раз! И поцеловал.
Едва прикоснувшись к ее губам, я ощутил, как внутри что-то щелкнуло, словно невидимый фокусник снял шляпу и из нее выпорхнули белые голубки.
А когда я почувствовал, что она ответила на поцелуй, слегка приоткрыла рот и провела рукой по моим волосам, голубки замерли и залюбовались нами, они даже старались ворковать тише, чтобы не дай бог не помешать.
Я купался в счастье.
Всю ночь. Потому что на следующее утро она сказала, что хочет поговорить. «Что-то не так», — тут же подумал я.
— Элизабет, я люблю тебя.
— Ты мне тоже очень нравишься, но…
— Но что?
— Мы не можем быть вместе.
— Почему? Что во мне не так?
— Ничего! Ты добрый, заботливый, мне с тобой очень весело, и потом, мы столько времени проводим вместе…
— Вот именно! В чем же дело?
— Я люблю другого.
— Другого? Но я ни разу не видел тебя с мужчиной!
— Знаю. Но, к сожалению, это правда. Я люблю другого. Мне очень жаль.
Сначала я просто плакал. Мне было плохо, невыносимо плохо. Потом я стал размышлять об этом типе и пришел к выводу, что они наверняка живут вместе. Элизабет запросто приходит к нам каждый вечер, но еще ни разу не пригласила меня в гости!
Я попросил Адама понаблюдать за ее квартирой, чтобы узнать, живет ли там кто-то, кроме нее. Я надеялся, что он увидит этого парня, когда тот будет выходить или возвращаться, или просто убедится, что из квартиры доносятся какие-то звуки, когда Элизабет нет дома.
Пока все безрезультатно. Но я принял решение: я должен проникнуть к ней в квартиру, чтобы самому во всем убедиться.
Сегодня снимают первый выпуск передачи «Господин судья». Мы отправляемся в музей. Люсинда хочет, чтобы эта программа имела культурный, или, как она говорит, «педагогический» подтекст, поэтому, прежде чем я выскажу свое мнение, опытный гид расскажет о выбранных произведениях искусства.
По-моему, отличная идея. Но все же решение принимаю я сам.
— Господин судья, перед вами одна из величайших картин нашего музея. Я немного помолчу, чтобы вы могли рассмотреть ее и проникнуться мастерством художника.
Подождите, это шутка? Передо мной белое полотно без какого бы то ни было намека на рисунок! Что они задумали? Интересно, Люсинда в курсе? А вдруг это скрытая камера? Ладно, подожду, не буду пока ничего говорить…
— Картина называется «Белый квадрат на белом фоне». Ее автор, Казимир Малевич…
— Но это же просто белый холст!
— Да, конечно. Это первая монохромная живопись в истории искусства.
— Монохромная живопись? Но тут же ничего не нарисовано!
— Вы ошибаетесь, господин судья. Если внимательно присмотреться, можно увидеть, что квадрат немного другого оттенка, нежели фон. Художник использовал две белые краски: французскую для квадрата, русскую для фона. Благодаря этому создаются разные текстуры и…
— О’кей, но я все равно вижу только белый цвет. Какая же это живопись?
— Конечно, это не классическая живопись, тут я с вами согласна. Но здесь главное — идея, загадочная погоня за бесконечным, которое…
— Которое ничего собой не представляет!
— Что, простите?
— Ерунда какая-то! Я могу рисовать по сто монохромных картин в день!
— Конечно, можете, господин судья. Просто Малевич первый догадался это сделать. В этом и состоит его гениальность.
— Виновен.
— Вам следовало бы…
— Мой вердикт — виновен. Пойдемте дальше.
Гид выглядит подавленной. Нет, правда, как можно показывать людям такое? По-моему, это слишком! Хорошо, пускай Малевич будет изобретателем монохромной живописи, но не надо называть это искусством.
— Ну что ж, господин судья, вижу, смелые живописные решения не в вашем вкусе. Тогда позвольте продемонстрировать вам другое произведение, гораздо более старое, кто-то назовет его классическим. Уверена, его способен оценить даже человек, не разбирающийся в искусстве. Перед вами картина художника Карраччи, написанная несколько веков назад.
Не обращая внимания на ее объяснения, я рассматриваю картину. Признаться, она мне нравится гораздо больше, чем предыдущая. У меня с языка чуть не срывается «невиновен», но тут до меня доносятся слова гида:
— На картине изображен бог Аполлон, воплощение красоты, венчающий лаврами Паскуалини…
— Это он воплощение красоты?
— Да. Вижу, вас заинтересовала фигура Аполлона, что совершенно неудивительно. Посмотрите на созданный художником идеальный образ, на этот оазис чистоты в окружении страданий, на это совершенство…