– Хорошо, – говорю, – подожду.
Я просидела около часа, а ее все не было и не было. Поскольку меня ждали дела по учебе, я ушла. Это как раз был период активного поиска работы, еще до того момента, как меня взяли в фонд «Арифметика добра». А вечером мне пишет в «ВКонтаке» какая-то женщина: «Здравствуй! Меня зовут Анджела. Мне о тебе рассказала Эсланда Борисовна, я с ней сегодня встречалась. Я знаю, что тебя зовут Санией, но в детском доме ты Соня. Как удобно, чтобы я к тебе обращалась?» – «Оооой, – думаю, – еще одна! Эсланда Борисовна опять какую-то очередную тетку прислала». Понимаю, что она хотела как лучше, искала возможности мне помочь, устроить на работу, но каждый новый человек вызывал во мне самые сложные чувства.
После детского дома было трудно ломать себя, заставлять идти на общение.
И все-таки я собралась с духом, ответила: «Здравствуйте. Мне удобно Сания». Она пишет дальше: «Эсланда Борисовна сказала, что ты ищешь работу, и я удивилась. Обычно дети после детского дома работать не хотят. Встают на биржи и получают пособия». Я ей отвечаю: «Нет, я очень хочу работать по своей специальности».
Мы стали дальше обмениваться сообщениями, и я узнала, что не первая, кому Анджела предлагает свою помощь, – она уже общается с несколькими выпускниками детских домов. И, столкнувшись с сиротами, стала многое узнавать о нашей реальности. Поняла, что помочь можно только лично – каждому ребенку нужен свой собственный взрослый.
Она стала выяснять, почему меня никуда не берут дизайнером. Я рассказала, что не хватает знаний некоторых программ, которые мы не изучали в колледже, и по ним нужны дополнительные курсы. Только бесплатные найти не получается, а за деньги я пока позволить себе не могу – и так плачу за учебу в институте. Анджела выяснила все детали и через несколько дней оплатила мне нужные курсы! Я до сих пор благодарна ей за это и никогда не устану говорить «спасибо». Как раз с этих курсов и началось наше общение, мы стали видеться.
Оказалось, что Анджела ровно на двадцать лет старше меня, то есть она ровесница моей мамы. А еще у нее есть сын, он практически моего возраста, чуть-чуть помладше. И, может быть, по этим причинам, а может, по каким-то другим, но мы очень быстро нашли общий язык. Она страшно удивилась, что я читаю книги. Другие выпускники детских домов успели снять с нее розовые очки, она уже знала, что ребята предпочитают более опасные развлечения. Что никто из них не стремится работать. Что большинство учатся – точнее, числятся в учебных заведениях – только ради того, чтобы получать сиротскую стипендию. А те, которые не удерживаются и там, встают на биржу труда ради пособий. Для Анджелы я стала первым исключением из правил. По мне, конечно, тоже было заметно, что я выросла не в семье и у меня серьезные нарушения привязанности. Но Анджелу поражало то, что я не похожа на других сирот. Не увлекаюсь ни сигаретами, ни алкоголем, ни наркотиками, ни сексом – ничего этого вообще в моей жизни нет. Зато я хочу чего-то добиться.
Мы с ней много общались в «ВКонтакте», виделись тоже часто: гуляли, разговаривали. И вот однажды, наверное, через полгода после нашего знакомства, мы шли по улице, и она вдруг взяла меня за руку! Легко и просто, как будто так надо. Для меня это было словно удар током – от волнения я покрылась холодным потом, а внутри стало твориться что-то невероятное. Во мне проснулось неожиданное и новое ощущение. Я раньше ходила за ручку только с детьми – когда нас строили парами в детском доме или доме ребенка. И то всегда страшно стеснялась этого, потому что у меня моментально потели руки. А взрослые не брали меня за руку никогда! Если воспитательница вела к врачу или еще куда-то, то она хватала за запястье – словно сковывала наручником. И так тащила, куда ей надо. Да и это было редкостью, обычно к нам, сиротам, не прикасались.
И вот я иду с Анджелой за руку, ладонь горит, мысли скачут: «Забрать или оставить?» Если вытащу ладонь, вдруг она обидится? Но и так тоже плохо, нельзя – пальцы уже все мокрые, скользкие. Мы идем, продолжаем разговаривать, а я спотыкаюсь на каждом слове и пылаю огнем. Первое в жизни нежное прикосновение взрослого человека! Не шлепок, не толчок, не медицинская процедура. Господи, как это так?!
С того момента каждый раз, когда мы оказывались с Анджелой рядом, во мне будто включалась центрифуга, которая выворачивала все внутри наизнанку. Я называла это ощущение «стиральной машинкой». Душа начинала трепетать и бурлить, крутиться и выходить из берегов. Я не знала, что это такое. Приятное и одновременно тревожное чувство. И, конечно, мне снова хотелось спрятаться от него, закрыться. Я думала: «Ну вот, еще и это! Что мне теперь делать? Как быть? Я боюсь». А Анджела как ни в чем не бывало снова и снова брала меня за руку – при каждой встрече. И раз за разом я ощущала в себе что-то новое, удивительное. Приятный вихрь врывался в меня с ее прикосновением.