— Я успел еще вскочить в последний вагон уходящего поезда: проката, популярности, любви зрителей.
Дай Бог, чтобы все изменилось. Они еще молоды, попадут в новый поезд, который будет мчаться по жизни, и завоюют сердца зрителей. Я хочу, чтобы это было так.
Я часто вспоминаю тот кинематограф, героев которого я любила с детства. Потом – послевоенный кинематограф, в котором я начала сниматься. Думаю о кино сегодняшнем и кино двадцать первого века.
На меня произвел огромное впечатление американский фильм «Ромео и Джульетта». Его показывали на Международном кинофестивале в Москве. В кино пришла новая, совершенная аппаратура, по-другому снимается сама картина. Появились компьютерная графика и новая звуковая система. Я не специалист по технике. Но все это очень впечатляет, очень эффектно…
Звук вызывает эмоциональный взрыв. Он помогает восприятию картины. Обволакивает тебя, весь зал. Ты сидишь перед экраном и вместе с артистами танцуешь и поешь. Это вокруг тебя, не на экране. Все это делает звук. И потрясающий монтаж. Но жалко, что игра актеров, какая-то сложная сцена порой теряются среди спецэффектов. И люди идут в кинотеатры на зрелище. Конечно, там есть и история, и людские судьбы, и какие- то жизненные коллизии. Но главное – эффектность.
И я думаю: неужели тот кинематограф, в котором ты смеешься и плачешь, любишь или ненавидишь, спокойный или взрывной, наполненный внутренним трагизмом или психологическими нюансами, неужели он уходит? И на смену ему идет нечто другое? Неужели останется только театр, а кинематограф будет совершенно другой?
Еще не так давно с развитием телевидения предрекали гибель газет. Но они выдержали и живут. Теперь рассуждают о новой угрозе – Интернете. Кто знает…
О кинематографе ведь тоже было немало толков, как ему совладать с телевидением. Но все уже ясно – они действуют вместе, и неизвестно, есть ли побежденные и победители в этом споре.
Конечно, кинематограф, чтобы не отстать от времени, должен овладеть новой технологией. Но сохранит ли кино свою живую душу, свое истинное предназначение в двадцать первом веке?
Мне хотелось бы в это верить.
Дом на набережной
Театр киноактера выделил нам комнату в коммунальной квартире на Песчаной. Нам обещали, что скоро будет расселение и все получат отдельное жилье.
Видимо, разговоров было так много, что однажды мне приснился сон, будто я получаю квартиру в каком-то сказочном доме. Все комнаты обставлены мебелью, и мне говорят: выбирай квартиру. В этой ты хочешь жить или в этой?..
Домашние надо мной посмеялись, а я собралась поехать к портнихе примерить новое платье.
Жила портниха на Пятницкой улице. Во время примерки к ней пришла женщина. Она рассказала, что получила ордер на квартиру в высотном доме, в нем более тридцати этажей и стоит он на берегу Москвы-реки.
Я слушала и думала: ведь я же видела сон, что я тоже получаю квартиру в каком-то сказочном доме.
Я решила поехать и посмотреть, похож ли этот дом на тот, который я видела во сне.
— Какой адрес этого дома? — спросила я у женщины.
— Котельническая набережная.
Я вышла от портнихи, взяла такси и как бы автоматически назвала адрес. Мы подъехали на Котельническую набережную, и я увидела «сказочный дом».
То ли сон был вещий, то ли судьба мне улыбнулась, но квартиру в этом доме я получила.
Это была первая и единственная квартира в моей жизни.
Наш высотный дом всегда был в центре внимания. Когда осудили культ личности, пресса писала, что в «высотке» живут лишь чиновники да какие-то особые генералы. Как бы люди недостойные.
Дом огромный. Это целый город. Наверное, жили в нем и такие люди, о которых писали. Но те, кого я знаю, с кем близко знакома, — люди уважаемые: Михаил Жаров, главный режиссер Театра имени Маяковского Николай Охлопков, выдающийся актер Художественного театра Павел Массальский, солист Большого театра Александр Огнивцев. Были и композиторы – Никита Богословский, Анатолий Новиков, Вано Мурадели, Борис Мокроусов. И жили знаменитые писатели – Александр Твардовский, Константин Паустовский, Михаил Пришвин. В нашем доме поселились Марина Ладынина, Лидия Смирнова…
В прежние годы сохранялась память о тех, кто ушел. На доме открывались памятные доски. Но это было давно…