Уже в Ленинграде я узнала, что в картине будет сниматься Михаил Жаров и у меня с ним будет несколько сцен.
С Михаилом Ивановичем мы жили в одном доме. Я его часто встречала. Мы здоровались. Иногда разговаривали. У него была молодая жена, две дочки. Их тоже я знала. Но одно дело – соседство по дому, а другое – партнерство на съемках. В фильме была даже такая сцена, когда я в ресторане садилась Жарову на колени.
Михаил Иванович был простым, обаятельным человеком. Он умел на съемочной площадке создать такую обстановку, что я чувствовала себя уверенно и легко. Он был актером от Бога, величайшим профессионалом. К тому же, как никто другой, он имел огромный опыт в кино. Кого он только не играл!
Ведь очень важно, кто твой партнер, как он на тебя смотрит, как помогает тебе сыграть ту или иную сцену. Бывают такие партнеры, для которых важно, чтобы его снимали, а когда снимают актрису, ему все равно. Жаров другой – настоящий партнер на площадке.
У Михаила Ивановича был счастливый характер. Со всеми он умел найти контакт: с режиссером, оператором, с ассистентами, с актерами. Я благодарна ему за помощь, за уроки мастерства, за его умение создавать праздник на съемке, за веру в свои силы.
Фильм имел большой успех. Но некоторые зрители, увидев меня в роли певички из кабаре, были огорчены. Один из строгих зрителей, который откликался на каждый мой фильм, написал, что всегда считал меня серьезной и вдумчивой актрисой. «А как же вас теперь понимать?» – спрашивал он после картины «Красные листья».
Я исполняла в ресторане песню «Белая, несмелая ромашка полевая…». На самом деле пела ее Эдита Пьеха. У нее тогда был необычный польский акцент, и нам это было нужно, потому что действие происходило в Польше. Этот акцент и блестящее исполнение песни очень украсили мою роль.
Эдита приехала на запись вместе с Александром Броневицким. Репетировали долго: он говорил Эдите, что надо подчеркнуть, как выделить то или иное слово. А я сидела и слушала. Они тогда работали в ансамбле «Дружба», самом, пожалуй, популярном в те времена.
После этой картины меня долго в шутку называли «ромашкой полевой».
…Ушел из жизни Владимир Владимирович Корш-Саблин, когда-то уступивший моим просьбам и взявший меня на роль Ядвиги. Нет с нами Михаила Ивановича Жарова, о нем мне каждый день напоминает мемориальная доска на фасаде нашего дома. В расцвете творческих сил умер Александр Броневицкий.
А с Эдитой Пьехой мы иногда встречаемся и по сей день. Я радуюсь, видя ее на экране телевизора, всегда элегантно одетую, красивую, настоящую актрису.
Не так давно был у нее юбилейный концерт в зале «Россия». Я была на концерте, поднялась на сцену, чтобы от души поздравить Эдиту, вручила ей букет цветов, в который были вкраплены красные листья…
Как память о первой нашей встрече в фильме «Красные листья».
Плясала женщина на свадьбе
Сколько раз задавали мне один и тот же вопрос: «Как вы работаете над ролью?» И журналисты, и зрители – в письмах и на творческих встречах. А действительно, как?
Сергей Аполлинариевич Герасимов учил нас создавать характеры, а для этого наблюдать жизнь, внимательно присматриваться к человеку, подмечать какие-то черточки в его манере поведения. Ведь двух одинаковых людей вряд ли встретишь. Даже близнецы, и те порой различаются характерами или хотя бы какой-нибудь родинкой на щеке. У каждого человека свои привычки, своя походка, своя манера говорить.
Это как отпечатки пальцев – никогда не повторяются, у каждого свой дактилоскопический узор. Если всмотреться в зрительный зал, когда выступаешь, то каждый слушает тебя по-своему, по-своему откликается на рассказ, смеется, аплодирует…
А тогда, в студенческие годы, наблюдение за людьми было для нас увлекательной игрой, веселым домашним заданием.
Помню, как однажды в метро я всматривалась в пассажиров, надеясь увидеть нечто необыкновенное. Но увы… Люди входили в вагон, выходили на станциях, занимали свободные места, читали книги. И я расстраивалась, что ничто не привлекло моего внимания. Я вышла на своей станции, и вдруг…
Впереди меня какой-то быстрой странной походкой шел человек. И я побежала за ним, пристроилась чуть поодаль и попыталась идти так же, как и он. Это было, конечно, смешно. Может быть, кто-то из пассажиров, заметив мои пассажи, подумал: «Ку-ку!»
Постепенно это вошло в привычку, я что-то запоминаю, и это «что-то» хранится в памяти… А иногда просто смотришь на дерево, видишь его сильный ствол, нежные листья – и понимаешь характер героини, которую предстоит сыграть.