Когда двухсерийный фильм «Тетя Маруся» показали на телеэкране, я получила сотни писем. Как ни странно, добрая их половина была написана детьми. И еще много писем пришло от одиноких женщин, у них никогда не было детей. Они писали о том, что если бы посмотрели картину раньше, то, может быть, попытались бы изменить свою жизнь.
Среди откликнувшихся было немало воспитанников детских домов да еще тех, чьи семьи принято считать неблагополучными. Этим детям не хватало ласки, тепла, доброго совета. А когда одна девочка написала: «Я смотрела фильм несколько раз. Вы мне очень нравитесь, у вас добрые глаза и ласковые руки», — я поняла, что мои старания не напрасны.
Во время работы над картиной у меня были прекрасные партнеры. Римма Маркова играла Марусину подругу-наставницу. У нас с Риммой совершенно разные характеры, и для картины это стало находкой. Она как бы дополняла меня. Она наставляла, помогала. Я к ней приходила как к старшей сестре. Потому что у меня ведь тоже никого не было.
Владимир Конкин играл Петю. Замечательно играл.
Ира Шевчук исполняла роль жены Пети. И в особенности я благодарна Анатолию Ромашину…
Это сложно – играть любовь, которая приходит к человеку в зрелом возрасте, здесь надо быть крайне деликатным.
Анатолий Ромашин – мастер психологической игры.
Работа на площадке сближает актеров, особенно когда они чувствуют и понимают друг друга.
У него самого жизнь круто изменилась: Ромашин полюбил женщину, которая намного моложе его. Ушел из театра и как бы начал жизнь сначала. У него родился сын.
Встречаю его в Союзе кинематографистов.
— Толя, что с тобой произошло? У тебя такие красивые синие глаза… Ты помолодел…
— Сейчас же пост, — отвечает он. — А вообще-то жизнь моя перевернулась. Я люблю.
Для актера, для мужчины уйти из театра, резко изменить свою жизнь – трудное решение. Но он его принял.
— Скажи, — спросила я его, — по-твоему, что такое молодость? Это не только год рождения в паспорте?
— Я знаю одного философа. Он уверяет, что надо думать не о том, что у тебя сколько-то прошло в жизни лет, а о том, сколько тебе осталось. И каждый день, который тебе Бог даровал, каждый день надо прожить так, чтобы помнить: это был прекрасный день. Вот он прошел – а ты его помнишь. И еще – это ощущение радости каждого наступающего дня. Вот это и есть молодость, по крайней мере для меня.
— А как фамилия твоего философа?
— Я тебе дам его телефон. Ты можешь с ним поговорить, а иногда и встретиться.
— Да?
— Ну вот мой новый телефон, пожалуйста, запиши. Этот философ – я.
Анатолий Ромашин погиб трагически и нелепо. Его придавило деревом. Для меня его смерть была глубокой трагедией. Мы с ним дружили, с полуслова понимали друг друга, если так можно сказать, мы были людьми одной породы.
Я помню, как пригласила его на передачу «Кумиры экрана». Студия «АСТ-Прометей» родилась в 1998 году, и ее телесеть охватывала своим вещанием сто четырнадцать городов и почти тридцать стран. Я приглашала к разговору актеров и режиссеров, людей, которых знали и любили миллионы: Николай Караченцов и Наталья Белохвостикова, Георгий Жженов и Евгений Миронов…
Недавно, в поисках каких-то бумаг, я нашла стенограмму той передачи с Анатолием Ромашиным и теперь вот решила ее опубликовать.
К. Л.: Итак, начнем с простого вопроса: что ты думаешь о нашей профессии?
А. Р.: Я вспоминаю слова Леонида Мироновича Леонидова, корифея МХАТовской сцены. Когда его спросили, что он думает о профессии актера, он сказал: это лучшая в мире профессия. Если б только не репетиции… А если говорить всерьез, я как раз больше всего люблю репетиции. Когда я только-только окончил Школу-студию МХАТ и пришел в Театр имени Маяковского, мне сказал старейший актер: «Молодой человек, если вы полюбите репетиции, вы станете профессионалом. Если же вы будете любить успех, аплодисменты, вы, возможно, превратитесь в модного, популярного, но к профессии это никакого отношения не имеет…»
К. Л.: Ты сейчас преподаешь во ВГИКе?
А. Р.: Представляешь, гордо звучит – профессор ВГИКа. Да, у меня своя мастерская, уже четвертый выпуск на подходе. И когда я своих гавриков учу, передаю опыт, который все же за сорок лет накопился, то стараюсь привить им прежде всего любовь к репетиции… Это удивительно интересный мир, это творческий процесс, здесь можно и так и этак. Потому и люблю свою профессию, что она открывает громадный мир человеческий…
К. Л.: Толя, но в кино, в отличие от театра, к сожалению, мало таких режиссеров, которые умеют и любят репетировать. Да и не всегда есть роли, которые интересно репетировать… Иной раз режиссер ничего тебе не может подсказать, и ты порой чувствуешь – теряется интерес к роли…