Но на одном из рейсов что-то случилось, какие-то неполадки в моторе, в другой раз была вынужденная посадка, и в душе у меня стала нарастать паника. Наконец, третий раз: подлетаем к Москве, а у самолета не выпускается шасси.
Пилоты бросали самолет несколько раз вниз, но шасси заклинило, и они приняли решение – выработать горючее и садиться на брюхо.
Не знаю, сколько времени это продолжалось, пока наконец на последнем круге – о счастье! — не загрохотали задвижки и не вышло шасси.
Мы приземлились, а у кромки бетонной полосы стояли наготове санитарные и пожарные машины.
Обычно самолет еще бежит по дорожке, а в салоне уже начинается суматоха, кто-то достает сумки, кто-то идет за пальто… На этот раз никто не двинулся с места.
С трудом я сошла по трапу, добрела до здания аэропорта, взяла такси и в машине, уже по пути домой, разрыдалась. Это был нервный срыв.
С тех пор я летаю самолетами только в крайних случаях. За несколько дней до вылета я начинаю нервничать. Меня охватывает паника, она внутри меня. Это – болезнь…
Небо есть небо, но и земля таит опасность, если поступаешь безрассудно.
Снималась я на Одесской киностудии и получила телеграмму, что надо срочно быть в Москве. Все уже знают, что в аэропорт я не поеду. Сейчас же на вокзал, на ближайший скорый. Мне купили билет и заказали такси.
Сижу в гостинице, нервничаю. Звонок. Такси подъехало. Но до поезда минут тридцать. Как успеть?
Говорю таксисту:
— Давайте побыстрей, я опаздываю.
— Хотя вы и знаменитая актриса, — отвечает таксист, — я нарушать правила не буду.
Наконец подъехали к вокзалу. Я говорю водителю:
— Давайте к перрону. Милицию я беру на себя.
Мы подъехали. А поезд вот-вот отправится. Пока я бежала по перрону, поезд тронулся. Я бегу рядом с последним вагоном. В дверях стоит проводник и держит фонарь. Я ему кричу:
— Отойди, я прыгну!
— Я тебе прыгну…
Тогда я бросаю в дверь вагона свой маленький чемодан. Бригадир посторонился, и я прыгнула, схватилась за поручни, а одна моя нога соскользнула со ступеньки. Чувствую, что сейчас руки разомкнутся и я провалюсь вниз.
В этот момент бригадир хватает меня за ворот дубленки и втаскивает в вагон.
— Ты что, с ума сошла? — кричит он, тоже на взводе. — Сейчас бы осталась без ног! Я поезд остановил!
Но мне это было все равно…
Я вошла в вагон, пассажиры раскладывали еду, кто-то уже открывал бутылку… Никто на меня не обратил внимания. Ну, остановился поезд… Кто-то стоп-кран сорвал, хорошо дернуло…
Я тащилась к своему вагону почти через весь состав, ничего не соображая. Когда я открывала дверь очередного тамбура, все ходуном ходило под ногами. Но я, стиснув зубы, переступала площадку и шла дальше. Наконец добралась до своего вагона. Проводница узнала меня и по моему виду все поняла:
— Это из-за вас остановили поезд?
Я молча кивнула.
Прошла в купе, сняла дубленку, вытерла лицо полотенцем, легла и неожиданно для себя уснула.
Проснулась оттого, что по радио поют «Ой, цветет калина в поле у ручья…».
Я улыбнулась. И стала вспоминать, что же со мной было. Не могла понять, зачем я это сделала? Зачем?..
В это время раздался стук в дверь, и в купе вошел проводник, который меня «поймал». В руках у него бутылка водки. Он пришел со мной объясниться, сказать мне, что этого никогда делать нельзя. Выражения он не выбирал.
Я молчала, соглашаясь, потому что он был прав. Мы с ним выпили без закуски, и странное дело, хоть бы что…
Бригадир распрощался, а я заснула и спала до самого утра.
Утром проснулась и сказала себе: никогда больше этого делать не буду.
Когда в Москве я выходила из вагона и увидела щель между последней ступенькой и платформой, не могла через нее переступить.
Я попросила проводницу, чтобы она поддержала меня за руку, и только с ее помощью ступила на перрон.
Черная душа из снежной сказки
И чего только не бывает на съемочной площадке!
Режиссер Александрович начинал снимать музыкальный фильм «Бедная Маша» и предложил мне сыграть роль мамы. Сценарий был написан по широко известной пьесе «Чужой ребенок». В свое время она обошла едва ли не все театры страны, а потом исчезла из репертуара. Но зато на нее обратили внимание в кино. Фильм обещал быть легким, сцены перемежались музыкально-танцевальными номерами прекрасного ансамбля «Юность планеты».
Вначале Александрович определил мою роль так: