Я смотрю на полицейскую машину во все глаза и гадаю, не забрался ли кто-нибудь в пустующий дом.
Мама ведь говорила, что нехорошо, когда дом по соседству пустует.
Правда, тогда непонятно, почему полиция ждет на нашей дорожке.
Мы подъезжаем ближе, и я вижу, что в машине сидят двое полицейских. Плечи опущены – видимо, ждут уже довольно долго.
Я цепенею.
Куанг Ха спрашивает с переднего сиденья:
– Чего это у тебя копы возле дома?
Маи пронзает его взглядом и снова поворачивается ко мне. Кажется, на лице у нее написан вопрос.
Она, наверное, гадает: вдруг у меня отец ворует, или двоюродный брат со всеми дерется. Вдруг у меня вся семья – криминальные элементы?
Мы не слишком близко знакомы, так что мало ли.
Я молчу.
Я вернулась позже обычного. Может быть, папа с мамой так разволновались, что позвонили в полицию?
Я же им написала.
Сообщила, что у меня все в порядке.
Зачем тогда полиция?
Машина еще не остановилась, а я уже распахиваю дверцу (хотя это и опасно).
Я выскакиваю из машины и бегу к дому, позабыв красный чемодан на колесиках, в котором держу учебники и тетрадки.
Я выбегаю на дорожку и успеваю сделать всего два шага, как дверь полицейской машины открывается, и из нее выходит женщина в полицейской форме.
Ярко-оранжевые волосы у нее стянуты в пышный хвост. Она не здоровается. Она приспускает солнечные очки и говорит:
– Ты знаешь Роберту и Джеймса Чэнс?
Я хочу ответить, но у меня получается только шепот:
– Да.
Я хочу добавить: «Только не Джеймса, а Джимми. Папу никто не зовет Джеймсом».
Не получается.
Женщина снимает очки и вертит их в руках. И теряет весь свой властный вид, несмотря даже на полицейскую форму.
Она неловко спрашивает:
– М-м… а ты?..
Я сглатываю, но во рту вдруг становится сухо, а в горле встает ком.
– Я их дочь…
Делл Дьюк вылезает из машины и идет к нам по дорожке, держа в руке мой чемодан. Следом за ним идет Маи. Куанг Ха остается сидеть в машине.
Второй офицер, молодой парень, обходит машину и становится рядом с напарницей. Оба молчат.
Молчат и молчат.
Мне страшно.
Потом полицейские переключают внимание на Делла. У обоих встревоженный вид. Женщина выдавливает:
– А вы кто такой?..
Делл откашливается. У него такой вид, будто пот льет изо всех пор разом. Он едва выговаривает:
– Меня зовут Делл Д-дьюк. Я школьный п-психолог. К-консультирую этих детей. П-подвожу их домой, вот и все.
Я вижу, что полицейские разом выдыхают от облегчения.
Женщина начинает кивать – сочувственно, почти радостно, – и говорит:
– Психолог? Так она уже знает?
Я через силу спрашиваю:
– Что знает?
Но полицейские на меня не смотрят. Они смотрят только на Делла.
– Мы можем поговорить, сэр?
Я смотрю, как Делл выпускает черную пластиковую ручку чемодана из мокрой руки и идет следом за полицейскими подальше от меня, от полицейской машины, туда, где плавится раскаленный тротуар.
Они стоят, сгрудившись, спиной ко мне, и в лучах заходящего вечернего солнца походят на страшное трехглавое чудище.
Очень страшное – потому что я все равно могу разобрать, что они говорят, хоть они и стараются понизить голос.
Я отчетливо слышу два слова:
– Произошла авария.
А потом их шепот приносит мне весть о том, что людей, которых я люблю больше всех на свете, теперь нет.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет.
Нет.
Отмотайте назад.
Хочу назад.
Пойдем со мной?
Глава 2
Два месяца назад
Скоро я пойду в новую школу.
Я – единственный ребенок в семье.
Меня удочерили.
Я не такая, как все.
Ну, странная.
Но я это знаю, так что можно не переживать. Я, по крайней мере, не переживаю.
Интересно, бывает так, чтоб человека любили слишком сильно?
Папа
И
Мама
Очень
Сильно
Меня
Л-Ю-Б-Я-Т.
Наверное, чем больше чего-то ждешь, тем радостнее, когда получаешь.
Корреляция между ожиданием и достижением желаемого не поддается количественному описанию и не может быть выражена математической формулой.
Но я отвлеклась – это моя вечная проблема, и еще именно поэтому хоть я и умная, а учителя меня все равно не любят.
Не любят, и все.
Так что буду придерживаться фактов.
Моя мама 7 лет пыталась забеременеть.
Это долго, ведь диагноз «бесплодие» ставится уже в случае, если зачатие не наступает в течение двенадцати месяцев регулярной половой жизни.
Я люблю медицину, но при мысли о том, что родители занимались этим регулярно, да еще с удовольствием, меня тошнит (с точки зрения медицины, тошнота – это неприятное ощущение в желудке).