Гордыня! Сердце бедное в затворе!
Должна ли женщина гордиться тем,
Что красоте не внемлет? Это горе,
Когда ты слеп, когда ты глух и нем.
Есть дар любви. Дается он не всем.
Как можно говорить тут о позоре!
Тот, кто жемчужину отыщет в море,
Преступник? — В том не соглашусь ни с кем!
И разве грех, что избрала тебя я,
Твоей пленилась скрытой красотой?
В себя вобрать сумел ты столько света!
Так драгоценный камень, собирая
Лучи, нам дарит солнечный настой.
Мы пьем глазами, в нас душа согрета.
5
Быть может, ты не так красив, быть может,
Педанта равнодушный, трезвый взгляд
Придирчивее бы судил и строже,
И отыскал бы недостатков ряд.
Того, кто лишь плохое видеть рад,
Твоя ребячливость к себе не расположит.
Но для меня ты — недоступный клад.
Сравнила бы тебя с упругою сосной,
Покрытою предутренней росой. —
Ласкает ветер голубую хвою, —
Иль с нежной сердцевиной голубой
У пламени. Но образ мой любой
Несовершенен, несравним с тобою.
6
Любовь меня не сделала слепой.
Я вижу все отчетливо и ясно.
Рассудок сердцем управляет властно,
И дни идут унылой чередой.
Обманчивые грезы, как запой.
И пробуждение от них ужасно.
К утру я брошена волною страстной
На берег безнадежности тупой.
И снова трезвый холодок в крови,
И мысли, мысли — без конца и края…
Моя любовь — зерно без прорастания.
Праматерь Ева! Ты лишилась рая,
Ты променяла пиршество любви
На сладкий плод горчайшего познания.
7
Итак, мой друг, сгорают налету
Мгновения, минуты и часы…
Проходят дни, и я на их весы
Кладу бессилие и немоту.
Когда же время подведет черту,
Лишь лунный цвет, коснувшийся косы,
Напомнит про погибшую мечту,
Про всю мою земную суету.
Нет, не хватило духу у меня,
Чтобы в Гивоне солнцу приказать:
— Замри и время приостанови!
И вот уж ночь идет на смену дня…
Но светлый час могу я задержать.
Он мой навеки! Он в моей крови!
8
За окнами дождя косые струны.
Огонь в камине разожги, мой друг.
Жар закурчавится золоторунный,
И отблески запрыгают вокруг.
На фоне осени твой образ юный
Свеж по-особенному и упруг.
Пылает сердце — жертва злой фортуны.
Холодный ум в объятьях зимних вьюг.
Тебя обманываю от души:
За материнство выдавать должна я
Свою огнем пылающую страсть.
Но ты будь ясен, этого не зная.
Здесь, возле тлеющих углей мне разреши
Часы любви себе на память красть.
9
Из твоего и моего окна
Виднеется один и тот же сад.
Я ко всему, что твой ласкает взгляд,
Душою всею приворожена.
И песня соловьиная слышна
Одна и та же нам всю ночь подряд.
Внимая ей, мы дышим как бы в лад,
И нас роднит взволнованность одна.
А каждым утром старая сосна —
На ней твой взор росою голубою —
Меня встречает трепетным приветом.
На все смотрели вместе мы с тобою,
Но ты понятья не имел об этом.
Об этом думала лишь я одна.
10
О, как прекрасен город был в тот день!
Горами окружен, простерся он.
Вдруг древности его исчезла тень,
Он светом глаз твоих был озарен.
А строгий камень башен и колонн
Твоей улыбкой юной был смягчен.
А переулки — со ступени на ступень
Их бег к твоим стопам был устремлен.