Он долго молчал.
– Да… Но, ты ведь не представляешь, каково мне! Ты не была на моем месте.
– Думаешь? Откуда, по-твоему, я знаю, как забраться на эту крышу? – она немного помолчала, – раньше я тоже ходила сюда умирать.
– Предположим, я не прыгну. В любом случае, я не представляю, что мне делать дальше.
– Для начала ты должен понять, что всё произошедшее, лишь урок. Не более! А чтобы это не повторилось, урок надо усвоить.
– Допустим. Что мне делать после того, как я отсюда спущусь?
– Переродиться! Начать жизнь заново…
– Легко сказать!
– Ты меня не дослушал! Приди домой и ляг спать с мыслью, что сегодня ты умер. Утром вспомни, что вчера ты умер. Осознай это!
– И как мне жить, если я умер?
– После смерти нет смерти, есть только жизнь. Как только осознаешь, что вчера ты умер, поймешь, что сегодня ты родился. Это новая жизнь. Проживи её так, как всегда хотел! Это та самая другая жизнь, в которой тебе не страшно жить, не страшно творить и не страшно любить! Мы живем, чтобы учиться и наслаждаться приключениями! Не прогуливай уроков и не упускай приключений, иначе в следующий раз тебя снова вернут сюда за тем или другим!
Она замолчала. Все слова были сказаны.
Он закрыл глаза и продолжал молча стоять на парапете, последний ритуал на сегодня. Он попрощался с теплым ветром, ночным проспектом и всем, что было в его жизни до этого момента. Его левое колено задрожало и согнулось. Он шагнул с парапета.
Этой ночью кто-то пришел домой и лег спать с мыслью, что сегодня он умер. На утро кто-то проснулся с мыслью, что вчера он умер. В тот миг, когда он осознал это, кто-то снова родился.
Разговор по душам
Уже неделя, как весна полностью захватила город и вовсю хозяйничала в парках и умах горожан. Последним, под неистовым напором весны, пал Тихий квартал. Огороженная территория действительно занимала площадь, сопоставимую с городским кварталом. Но вместо жилых домов, в самом центре участка, стоял морг.
Большое и красивое здание в стиле ампир построили еще в конце девятнадцатого века. Поговаривают, в качестве подарка для тайной пассии некоего щедрого графа. После больших политических потрясений здание перешло в собственность государства и, практически сразу, превратилось в городской морг. Очень кстати пришлись большие винные подвалы. Потом снова был политический переполох. В этот раз на здание и участок никто не позарился, поэтому в городе К. до сих пор такой красивый морг. Вокруг здания даже сохранился фруктовый сад. За полторы сотни лет его неоднократно обновляли. Тем не менее, в юго-западной его части, до сих пор стоят ровесницы усадьбы – груша и несколько яблонь.
Рядом с Тихим кварталом время движется по-особенному, как-то размерено. Люди ходят не спеша, а проезжающие машины не поднимают пыли. Только пчелы в саду, хоть и облетают цветки со всей аристократичной вальяжностью, делают это очень громко.
У заднего входа на мраморных ступенях стояли двое и молча смотрели на предзакатное небо. На том, что повыше и помоложе, халат был не глажен и смотрелся так, словно его неделю таскали в рюкзаке. Второй выглядел опрятней и заметно старше. Его возраст выдавали скорее старомодные усы, чем проступающая седина.
– Никифор Петрович, а здесь всегда так? – доставая сигареты из кармана мятого халата, спросил один.
– Как так? – улыбнулся другой.
– Ну…так, как сегодня, – он присел на ступеньку и с облегчением вытянул ноги вперед.
– Много работы? Тихо? Пахнет? Или так, как сегодня, тянет поговорить? – улыбка патологоанатома ширилась.
– Всё из перечисленного.
– Работы больше всего зимой, пахнет, хуже всего, летом, поговорить тянет весной, а тихо здесь всегда, – он тоже решил закурить и достал серебряный портсигар. Заметив интерес подопечного к вещице, шепотом пояснил: – Трофейный!
Молодой человек нахмурился, но, вовремя поняв смысл профессиональной шутки, улыбнулся. Оба закурили. К царившему вокруг запаху цветов добавился другой, менее приятный аромат.
Весна, заходящее за горизонт солнце и само место рождали необычные мысли. Они тут же превращались в слова и вырывались наружу:
– Знаешь, Павел, в моей голове крутится одна интересная мысль. А что если, на самом деле, мы рождаемся без души?
– Совсем без души? – молодой человек задрал голову вверх, чтобы посмотреть на собеседника.