О боги, я и подумать не могла, что его сила работает и так! Интересно — на этот раз окинула его изучающим взглядом я — не оставляет ли из-за этого вода на нём ожоги?
Кожа Этаро была чиста и идеальна…
Но думаю, что ожоги возможны. Видимо поэтому он и купался в таком просторном помещении, где воды так много, словно эту купальню выстроили вокруг небольшого, но озера.
— Я хочу уйти, — проронила вдруг, тряхнув головой, чтобы отогнать бесполезные, ненужные мысли.
— Проводить тебя в твои покои? — изогнул Этаро бровь.
— Проводить меня к выходу из замка!
Он неожиданно оказался так близко, что я таки оступилась и едва не угодила в кипяток. Но сильной рукой властелин уверенно придержал меня за локоть, а там и с лёгкостью и невозмутимостью на лице забросил к себе на плечо.
— Сейчас же пусти! — заколотила я его по спине кулачками.
Он держал меня, сдавливая мне ноги чуть выше колен, поэтому ими ударить я не могла. А от быстрого его шага никак не удавалось выпрямиться, чтобы не свисать с его плеча, будто охотничьим трофеем.
— Поставь меня на пол, животное!
На этом его пёс, подбежав к нам, умудрился лизнуть меня в лицо, чем вызвал панику пополам со смехом.
— Убери его, убери, Этаро!
Не первый ли раз я назвала его по имени?.. Надо же, не помню.
— Уйди, Мерзавец, — лениво проворчал он.
И толкнул дверь моей комнаты.
Странно, я так долго шла, а он вернул меня назад за считанные секунды.
Стыдно признаться, но я испытала разочарование. Ведь буря негодования уже схлынула, уступив место любопытству, а я так и не успела проверить, как же прячет он под халатом крылья…
На кровать он опустил меня на удивление осторожно. И какое то время, стоя напротив, насмешливо наблюдал за тем, как я пытаясь пригладить растрепавшиеся волосы.
— Что? — наконец не выдержала я, смутившись.
— Ничего…
— Так иди! — не понимаю, отчего же вуду себя так глупо.
— Обещай, что ляжешь спать, а не станешь расхаживать по тёмным коридорам. Я не хочу привязывать тебя или запирать на ключ.
Пронзая его взглядом, я стиснула в пальцах бордовое покрывало, на котором сидела.
— Почему же?
Этаро ответил сразу же, непоколебимым и спокойным тоном:
— Потому что это неуважение к самому себе — обходиться плохо со своей будущей женой. А я себя уважаю.
Глава 8
Он оставил меня одну после этих ужасный слов, без объяснения и хоть какого-нибудь разговора. И, не переодеваясь (хотя в комнате появились новые вещи, в том числе и массивный сундук у кровати, доверху набитый шелками, бархатом и атласом), я залезла под одеяло, свернулась калачиком и затаилась. Будто так меня никто не найдёт и не потревожит.
Страшно…
Наверное, сейчас мне было страшнее, чем когда бы то ни было.
“Со всей округи сводят к нему девушек” — звучали в моей голове обрывки фраз, подслушанного в пекарне разговора.
Точнее, эти разговоры были часты. И звучали всюду, где собирались вместе подружки. Мне казалось, об этом говорили все девочки и девушки Иисиды и окрестных земель.
Поначалу мне думалось, что они в ужасе от этих слухов.
Некоторые и правда испытывали страх, но по какой то причине другие, пусть ужас и мог промелькнуть в их взгляде, говорили об этом со скрытым восхищением. Будто фантазировали ни раз, что однажды украдут и отвезут их самих в замок, шпили которого врезаются в облака. В замок, что стоит на самой возвышенной точке Иисиды. От чего мир людей и прозвали Верхним.
А не потому, что Сумеречный мир лежит в низине, как думают многие.
Впрочем, и в этом есть правда, конечно, но всё же…
“Даже если может он прикасаться к девицам” — я завертелась под покрывалом, стало так душно, но выныривать из под него не хотелось.
Ко мне Этаро уж точно может прикоснуться. Хотя я и чувствую себя до сих пор разбитой даже после его “невинных” касаний. А что будет, если…
О, нет, думать об этом не хотелось. Нельзя позволять себе пугаться ещё сильнее!
“Почему тогда у него до сих пор нет наследника?”
Так, тихо, пожалуйста, тихо!
Я попыталась выровнять дыхание и успокоить водоворот мыслей.
Нет, я то уж точно не рожу Этаро сына! Лучше умереть…
И на этом сама не заметила, как провалилась в глубокий и удушающий сон.
Мне снился мой дом…
И как моя мать сидела на деревянном крыльце и гладила меня, прильнувшую к её коленям, по волосам, которые отливали медью под яркими лучами солнца.
Листва деревьев шелестела и роняла на землю россыпь бликов и теней. И те плясали, водили хороводы, перемигивались на моём светлом платье, на ещё детский руках, на брошенной в траве тряпичной кукле…