Признаться, я растерялась, пусть объяснение это и не приняла. Меня смутило другое:
— Считаешь, плохо тебе из-за нас?
В лице его что-то переменилось. Думал, не пойму, не ожидал?
Или я ошиблась?
Однако отпираться он не стал.
— Да.
— Но это нелепо… — отступила я, качая головой. — Нет в нас такого зла, чтобы вредить так просто такому, как ты.
— Мир ваш тёмный и проклятый, и вы вместе с ним, — пожал Этаро плечом. — Что есть, то есть.
Мне хотелось накричать на него. Но вместо этого я лишь запустила пальцы себе в волосы и глубоко вздохнула сквозь стиснутые зубы.
Не понимаю, о чём он говорит. Я уже ничего не понимаю. Мы будто с ним не просто в разных мирах живём — в совершенно разных реальностях, где белое для меня белое, а для Этаро — чёрное оно.
— И что же сейчас с границей не так? — взяв себя в руки, поинтересовалась я, не хуже, чем он сам, изогнув бровь. — Или, раз уж меларии такие ужасные, может тебе из-за меня плохо?
Этаро усмехнулся.
— Ты, это совершенно другое… девочка.
Уже не бродяжка, и на том спасибо.
— А с границей… Быть может реку недавно кто-то пересёк, — вгляделся он вдаль. — Прогуляемся по берегу реки на всякий случай. По крайней мере, мы сможем спокойно поговорить, прогулка обещает быть приятной.
Но на этих словах ноги его подкосились и он упал на колени, с болью в глазах стискивая ткань на своей груди, будто надеясь вырвать из неё ноющее сердце.
— Этаро! — неожиданно для самой себя испугалась я и подступила ближе.
Понимаю, что не погибнуть ему от этого, но смотреть на страдания его я не могла.
А стала бы, коль мог бы он от этого умереть?
Лучше не думать, при любом варианте ответа на этот вопрос, лучше не вдумываться.
Не задумываться, пока кладу ладонь на его спину и нас обнимает синее мягкое сияние.
Не задумываться, пока опускаюсь рядом с ним на влажный речной песок и обеспокоенно вглядываюсь в его лицо.
Не задумываться, пока он берёт меня за руку и делает вид, словно целует мои пальцы, не решаясь на самом деле прильнуть к ним горячими губами. Хоть и знает, что в пепел от этого не превращусь…
Насколько, интересно, жгутся его поцелуи?
Нет, лучше не задумываться…
Глава 15
Мне не хотелось в замок. И я делала вид, будто в лесу мы остались ради меня.
Быть может, так оно и правда было, я уже ничему не удивлюсь. А возможно Этаро всё ещё нехорошо и долгая поездка назад казалась ему мукой…
До замка мы, уставшие, добрались бы в лучшем случае к утру.
А так как оба никуда не спешили, решили лучше разбить лагерь прямо на берегу, под столетним развесистым дубом, чья листва время от времени срывалась на водную гладь реки, которая в этом месте была тихой и ровной.
Этаро легко разжёг костёр. У него с собой оказалась и еда. Скудная, для тёмного властелина — вяленое мясо и нежные пшеничные лепёшки с хрустящей румяной корочкой, а так же…
— Что это, говоришь? — намазывала я на лепёшку что-то густое, ягодное и липкое.
Очень вкусное.
— Жидкий мармелад из физалиса.
— Не знала, что из него можно приготовить такое.
Мы сидели по разные стороны огня, от чего плохо видели друг друга. По моей коже разбегались красные мягкие блики, силуэт Этаро колыхался от жаркого воздуха над костром.
Между нами пламя…
Между нашими мирами река.
Ночь раскинула над людьми и мелариями свои чёрные крылья.
А мне отчего-то сделалось так спокойно…
И Этаро продолжал разговор, очень важный, который я прервала такой ерундой — спросив про мармелад.
— Я представлял порой, что она всё ещё здесь.
Мы говорили о родителях, и Этаро вспомнил свою мать…
Я слушала с интересом, не только потому, что про неё почти ничего никому неизвестно. Просто Этаро в эту минуту был действительно искренен…
И сейчас я не корила себя за то, что не видела в нём монстра.
— И что вечерами, — обволакивал меня его голос, — она присаживается на краешек моей постели, как делают матери, укладывая своих детей. Не видя, что я уже вырос. И, представляя это, я сам забывал о том, будто возвращаясь в прошлое… Целует меня в волосы или лоб, поправляет одеяло и поёт… Мне однажды приснился её голос, — улыбнулся Этаро, задумчиво глядя в пляшущее и трещащее пламя. — Представляешь? И я верю до сих пор, что голос тот принадлежал ей на самом деле.